Случай в Кошачьей Лощине (СИ)

Когда он быстро, застенчиво стянул одежду и превратился, они вздрогнули и отскочили. Ник взвизгнул. Кот был какого-то мышиного цвета, размером с немецкую овчарку, но тощий и нескладный, совсем как Найдо-человек, с большими лапами, длинным хвостом, мурзатой мордой и широким пятном на спине. Встряхнувшись, он прыгнул – одним махом на высоту человеческого роста. С завистью и тщательно скрываемым восхищением Фридрих наблюдал, как ловко шифтер лезет чуть ли не по голой стене, как цепляется за лепнину когтями и обвивает хвостом балясины. Даже по сторонам смотреть забыл. Впрочем, вокруг только шумели деревья. Не прошло и трех минут, как Хвостатый прыгнул на директорский балкон. Кот выглядел таким огромным по сравнению с окошком, что на секунду Фридриху показалось, будто все пошло насмарку. Не пролезет. Но Найдо протиснул в форточку голову, а потом тело его как-то затейливо сложилось, и только хвост мелькнул.

Парни переглянулись.

- Йееес! – прошипел Ник. – Жирдяй от злости удавится…

- На часах, – добавил Фридрих.

- Точно. Эй, Фредди, а если там нет трусов? Если Жирдяй сейчас в них?

Фридриху подобный вариант в голову не приходил, но он не смутился.

- Они у него наверняка не одни такие. Не будет с кроликами, значит, с голыми телками будут. Или с Микки-Маусами.

Ник хихикнул.

И тут у Фридриха зажужжал мобильник.

- Черт… Ну, что там?

- Жирдяй идет!

Веснушка всегда брызгал слюной, когда паниковал, и Фридрих почти ощутил капли на ухе.

- Бля, что он забыл?

- А я откуда знаю?

- Ладно, уносите ноги, внизу встретимся.

Ник, догадавшись, что дело швах, выгреб из кармана горсть камушков – надо было предупредить Хвостатого. Первый с глухим, почти неслышным стуком угодил в перила балкона. У Ника тряслись руки.

- Косой…

Запущенный Фридрихом, камешек цокнул в стекло.

Они подождали. Ничего.

- Он что, оглох?

- Еще кидай.

Фридрих размахнулся и… опустил руку.

- Не, мы лучше сделаем. Не Жирдяю подгадим, так хоть этому. Побежали.

- Но…

- Ты что, любителем котов заделался?

Фридрих машинально сгреб светло-синюю форму Найдо с подстриженной травы и рванул в глубину парка. Ник, бросив последний взгляд на форточку, припустил за приятелем.

Одежду Фридрих потом сунул глубоко под корень дуба, удивляясь, зачем вообще ее прихватил.

Найдо не исключили. Он вел себя тише воды ниже травы, хорошо учился (а что ему еще оставалось делать – без приятелей и девчонок), вину его так и не доказали, кроме того, руководство побоялось обвинений в дискриминации. Но Хвостатый сам забрал документы через неделю – все вздохнули с облегчением. Вздохнул и Фридрих: они вчетвером порядочно перетряслись, и пусть Хвостатый их не выдал, после его ухода на душе стало легче. Правда, ненадолго. Фридрих начал ловить себя на том, что ищет кого-то в темноте узких боковых лестниц, между библиотечными стеллажами, в мокром унылом парке… Он и сам не заметил, как злорадство перетекло в вину. А та в свою очередь подстегнула болезненный интерес, который Фридрих впервые ощутил, когда следил за гибкой кошкой, ползущей по стене. Он начал рыться в библиотеке и сети, а еще докапываться до подробностей истории с неудачным розыгрышем.

Бучу директор поднял невероятную. Позже Фридриху пришло в голову, что трусы-не трусы, но что-то Поппи у себя прятал. Слишком уж грандиозный скандал раздул. В разное время Фридрих слышал о детской порнографии, героине и контрабандных бриллиантах, но верилось слабо. Еще говорили, будто Найдо подкараулил директора и пытался его загрызть… и чего только не говорили. Фридрих уж точно знал, что это чушь на постном масле. Мистер Поппи официально заявил, якобы студент намеревался украсть крупную сумму денег, которые временно оказались у него на хранении. Деньги и правда были, но в сейфе. Никаких инструментов у Найдо, понятное дело, не нашли, а зубами да когтями сейф не вскроешь. Сам Найдо сообразил валить все на так называемое затмение.

Затмением звали специфическое состояние сознания, которым шифтеры, по мнению некоторых авторов, расплачивались за полный контроль над обеими сущностями. Это был своеобразный провал в памяти, приступ сомнамбулизма. В таком состоянии шифтеры с пустым взглядом брели куда глаза глядят, не реагировали ни на какие раздражители и могли очнуться в самом неподходящем месте. А потом еще полчаса-час были не в состоянии превратиться. Опасность затмение представляло прежде всего для самих оборотней, в таком состоянии они никогда ни на кого не нападали. Средство от этого существовало только одно – как можно реже выпускать сущность зверя.

Это Найдо хорошо придумал. Никаких химических изменений в организме затмение не вызывало, и проверить, не лжет ли он, было невозможно.

…Должно быть, Найдо залез в форточку и превратился, чтобы удобнее было рыться в шкафу. Услышав, как отпирают дверь, захлопнул шкаф, рванул к окну, но понял, что не успеет. Тогда он сообразил обернуться обратно и притвориться, что отходит после затмения. Фридрих до сих пор иногда гадал, существовали ли на самом деле те трусы и нашел ли их Найдо…

*