Случайные боги. О людях, невольно ставших божествами

«Где бы ему ни довелось оказаться (1), он тут же обустраивает английские сады», – не без доли отвращения отмечал один антрополог из Шри-Ланки, говоря о самом почитаемом на Британских островах мореплавателе, Джеймсе Куке. Его корабль, словно Ноев ковчег, ломился от овец, другого скота и растений в горшках, готовый одомашнить любой дикий край, который попадется на глаза его капитану. Присовокупив к короне очередной остров в южной части Тихого океана, Кук «чуть ли не с любовью» тут же сажал семена и выпускал по паре привезенных животных. По свидетельствам современников, команда считала его своим отцом, заботившимся о здоровье команды и очень редко терявшим ее членов. В Англии капитан пользовался славой первопроходца, определившего границы обитаемого мира, к тому же его чтили за гуманное поведение в этих далеких невежественных краях. Но во время своего третьего похода, пытаясь отыскать Северо-Западный проход между Атлантическим и Тихим океанами, капитана захлестнуло незримое внутреннее наводнение, в котором он тотчас стал тонуть. Постоянно пребывал в дурном расположении духа, утрачивал, казалось, любой контакт с реальностью и по первому капризу наказывал команду. Расхаживал по палубе и впадал в ярость, которую моряки, по имени таитянского танца с характерным топотанием ногами, называли хейва. На островах, куда они высаживались, сеял ужас, предавал огню целые деревни, а местным жителям за малейшую провинность вырезал на теле крест. Даже еще не став богом, капитан Кук продемонстрировал подлинное качество божества: капризную, деспотичную жестокость. Когда его корабль «Резолюшн» провел в море не одну неделю и съестные припасы почти подошли к концу, моряки увидели берег, больше похожий на рай. Но по настоянию Кука не высадились на него, а безо всякой причины двинулись дальше вдоль побережья. Плаванию, казалось, не будет конца. Пока капитан, явно слетевший с катушек, огибал по кругу остров, 1778 год сменился 1779-м. С берега за ними наблюдали.

А когда в воскресенье 17 января ковчег наконец бросил якорь в бухте из черного песка, там в ожидании их уже собралась десятитысячная толпа. Под радостные песни островитян к ним подплыли пять сотен каноэ, груженые сахарным тростником, плодами хлебного дерева и свиньями. Исторические летописи свидетельствуют, что для населения Гавайских островов прибытие капитана Кука представляло собой богоявление – ни мало ни много. «Люди поспешно гребли к кораблю, чтобы собственными глазами узреть бога, – писал гавайский историк XIX века Сэмюэл Камакау. – Там они увидели перед собой белоликого человека с горящим взором, носом с высокой переносицей, светлыми волосами и приятными чертами лица. То были прекрасные боги!» (2) Их речь напоминала трель птицы мохо или воркование лали – и та и другая были эндемиками здешних островов.

По словам миссионера Шелдона Диббла, гавайцы сразу обратили внимание на белую кожу пришельцев. «“У них просторная, складками кожа” (3), – отмечали они, в полном неведении о цивилизованных манерах и совершенно не знакомые с концепцией хорошо подогнанной одежды», – объяснял Диббл. Шляпы англичан они по ошибке принимали за деформированные головы, а карманы – за дверцы в их боках. «В эти отверстия они засовывали руки и вытаскивали оттуда множество самых ценных вещей – их тела были набиты сокровищами», – вещал Диббл. Их рты подобно вулканам изрыгали огонь и дым. На борт корабля «Резолюшн» поднялся пожилой тщедушный жрец и повел за собой попыхивавшего сигарой бога на остров. Собравшиеся, когда мимо них проходил Кук, тысячами падали на колени. Жрец проводил капитана в крытый соломой храм, закутал там Кука в кусок красной материи и принес в жертву небольшую свинью. Аборигены при этом цитировали строки мифа о сотворении мира (4):

И родилась женщина Ла’ила’и,

И родился мужчина Ки’и,

И родился бог Кане,

И родился жалящий жаром осьминог Каналоа.

То был день.

Гавайский эпос «Кумулипо» повествует, что мужчина, женщина, бог и осьминог были созданы после сотворения морских ежей, водорослей, омаров и птиц. Бог и мужчина, Кане и Ки’и, родились братьями, но потом схватились друг с другом за право произвести потомство с первой женщиной Ла’ила’и. Та в своем выборе определилась в пользу Ки’и, тем самым ознаменовав первейшую победу человечества, которую ежегодно требовалось закреплять с помощью ритуалов, известных как Макахики (5). В данном обряде бог Лоно, отвечающий за плодородие и воспроизведение потомства, возвращается из дальних краев, где до этого пребывал в изгнании, чтобы отобрать на некоторое время у земного правителя власть.