Случайные люди (СИ)

— Соратники, — сказала она, и я продолжила трясти не успевшие высохнуть носки над углями, потому что соратники — это все остальные, но никак не я. Однако королева повторила настойчиво: — Соратники! — а Полла подошла, тронула меня за локоть. Я опустила носки, изобразила внимание. Королева подняла к небу четыре сложенных пальца. — Наша цель близка, наш поход благословило небо, и да не убоится никто из нас погибели, ибо мстящим праведно обещана сила на земле и легкая дорога под своды Четверых. Число наше мало, но отступить мы не вправе, ибо только мы стоим на пути скверны Эбрара и его нечистых порождений, и…

Дальше она заговорила сложным языком, Весенней, как я поняла речью. Остальные внимали, сэр Эвин даже покачивал головой в такт словам. Я быстро заскучала. Вдохновительные речи теряют весь эффект, если слушатели едва-едва знают одно слово из пяти, а окружающие не вопят от восторга. Если бы вопили — я б тоже присоединилась, а так… Странное, все-таки, дело — речи. От первых фраз королевы мне даже захотелось не испугаться, не отступить, не посрамить, а идти вперед назло врагам. Хотя враги — не мои. Жалко, конечно, убитых, там, в этом их Викерране, наверняка остались такие же мальчишки, каких я видела на холме. С другой стороны — орков тоже жалко. Я их совсем не знаю, но если у них есть сердце и разум — то уж наверняка не хочется помирать в войнах, и не в сражении даже, а чтобы военачальник расплатился тобою со сказочным чудищем. И становиться уродом с гнилыми глазами, чтобы вылезли волосы, а из мозга утек разум.

Чертовщина какая-то. Всех жалко. Кроме военачальников, которые это своему народу устраивают. Я посмотрела на королеву, которая делала красивые жесты, и отвела глаза. Ну да.

Себя жальче всего. Нет бы оказаться в приятном мирном месте, где мастера фейерверков употребляют магию на фейерверки, и леса — спокойные и тенистые, а не грозят выпустить на тебя всех выродков ада и засосать в любую лужу навечно.

Я слушала королеву, кивала и раздумывала, не пора ли начать молиться. Крестик, с которым меня крестили, я потеряла давным-давно, а тот, который подарила бабушка на двенадцать лет, лежит в шкатулке, я его не ношу, натыкаюсь только иногда, когда перебирают серьги.

Да и молиться надо тут, пожалуй, местным. Я подняла голову. Небо ровно затянуло серым. Мне на лоб упала капля. Ясно все с вами, Четверо. Не одобряете? Новая капля упала на веко. Я утерлась. Не одобряете. Ну и не надо. Только прекратите мучить этих людей… и эльфов, и орков, и всех живых. Хватит с них, с каждого. И без благословенных вами походов впятером против целой армии — хватит.

Вчетвером. Я не считаюсь. Не мое дело.

— Пойдемте со мною, — сказала королева Рихенза. Я очухалась. Она стояла передо мною, а остальные разошлись по утренним делам. Полла волокла седло, потом его отобрал сэр Эвин, подвинул зарывшегося в сумку Мастера с дороги. Я глупо улыбнулась и, поняв, что подмоги ждать не от кого, сказала кротко:

— С большим удовольствием.

Хотя какое уж тут удовольствие, морось зарядила холодная и нудная, лес шуршал, как школьник на первом уроке тетрадными листами. За окном серо, сосед по парте болеет, глаза закрываются и учение в голову не лезет. А впереди целый день.

Ушли мы недалеко, королева встала под раскидистым деревом, где почти не капало, и я пристроилась тут же, подавила зевоту.

Королева подцепила пальцем цепочку, вытянула из-под платья небольшой медальон. Показала мне.

— Мой супруг и господин преподнес мне эту вещицу по случаю рождения Гуаллтера.

— Красиво, — сказала я на всякий случай. Медальон был усыпан мелкими камешками.

— Мой супруг и господин не погребен, — сказала королева, — как и мой первенец.

Я смогла выдавить только дежурное "соболезную", пока она прятала украшение.

— Объединенным общею бедою следует пособлять друг другу.

Какой такой общей бедой, чуть не спросила я, но вовремя вспомнила собственную легенду. Мертвые родственники, разбежавшиеся слуги… я усиленно закивала. Королева долго мерила меня оценивающим взглядом, потом опустила глаза, сложила руки на платье и стала словно меньше ростом и тонкой, как одинокий уличный фонарь.

— Я не в том положении, моя дорогая, чтобы сулить вам награду, однако вы можете на нее рассчитывать.

— За… — я прочистила горло. — За что? Я ведь ничего…

— Силы наши малы, — сказала она в два раза тише, чем говорила перед всеми речь, — нас едва хватит, чтобы совершить должное. Четверо не назначают непосильных испытаний, но некоторые близки к таковым. — Она сделала сложный жест ладонью. — И именно потому я попрошу вас — не как иностранную подданную, но как добрую душу.

— Я… да! Пожалуйста, что угодно, я постараюсь…

— Мастер послушен вам, — сказала королева Рихенза спокойно. — Чародея следует сковать, подчинить, но на это не у всякого есть средства. Чародея можно привязать обещанием знаний, и так и было… пока стоял Викерран. Он слушается вас. Прикажите ему совершить то, что от него требует судьба.

— Я не могу ему приказывать, — выговорила я, справляясь с оторопью.