Случайные люди

– Чем помочь? – спросила она по-английски.

– Ээээ, кейк? Эни кейк? – вдруг вспомнил Морковкин.

Девушка кивнула и вернулась с чем-то плоским, залитым желтым желе. Аркадий вилочкой ковырнул тесто. «Лимонный пирог! – с удовольствием отметил он, – и вполне приличный». Закончив есть, он несколько развалился на стуле и вынул из нагрудного кармана трубку. Закуривать он не стал – было не очень понятно, приветствуется ли это в кафе. Он сидел, прихлебывал крошечными глоточками кофе и пожевывал мундштук трубки. За окном был сентябрьский Париж. «А мама так и не узнает, что я вот так запросто здесь гуляю, обедаю и книжки свои буду представлять на ярмарке… Эх…» – вздохнул он. Его внимание привлекла пара за окном. Он и она что-то выясняли, потом вдруг остановились и поцеловались. «Вот бы Вере что-нибудь купить», – внезапно подумал он. И на душе разлилось тепло. Ему показалось, что Вера никуда не исчезла, что он вернется в Москву, встретится с ней, в кармане у него будет лежать подарок из Парижа.

– Хорошо-то как! – вслух сказал Аркадий.

Он и вправду был совершенно счастлив.

Как наступил вечер, Морковкин даже не заметил. Он столько прошел пешком, столько всего увидел и вспомнил, что время вроде бы и не существовало. Только когда зажглись фонари и небо стало синим-синим, он опомнился. Морковкин находился далеко от отеля, опять хотел есть, хотя к этому времени уже раз пять заходил во всякие маленькие магазинчики и даже посетил огромный супермаркет. Зашел просто так, из интереса. Морковкин иногда любил готовить, понятно, речь шла не о кулинарной рутине, на которую обречены женщины, а об изысканных блюдах, где требовались виртуозность и фантазия. Аркадий оглядел уток, петухов, поросячьи бока, рыбу, которая лежала на льду. Он понюхал колбасы, и у него закружилась голова от аромата можжевельника и породистой белой плесени. В отдел сыров он не пошел – дразнить себя не захотел. Выйдя и ничего не купив, он наткнулся на маленькую лавчонку и тут неожиданно для себя приобрел упаковку мытых фруктов и круглый пахучий сыр. Все это он съел, устроившись в каком-то парке на скамейке.

Ноги его гудели, спина отваливалась, когда он добрел до отеля. Он побоялся поехать на метро – опасался заблудиться. Открыв ключом дверь, он прошел в номер и опять залез в душ. Когда он, уже полуживой, улегся в постель, в дверь постучали. Морковкин помолчал, а потом спросил: «Новоселов, ты?»

– Открывай, сейчас посидим…

– Неа, – ответил Аркадий, – я только что вернулся, устал, спать лег.

Критик Новоселов потоптался за дверью и исчез. Аркадий провалился в сон.

А утро было очень парижским. Так, во всяком случае, показалось Аркадию. Воспитанный на французском кино, музыке и переводной литературе, Морковкин хорошо помнил выражения «серо-голубой город», «сиреневая дымка над Сеной» и прочие, ставшие уже пошлыми места. Он выглянул в окно, увидел сырую мостовую улицы Паскаль, мокрые крыши и прохожих под зонтами. В воздухе было дымно. «Черт, здесь даже дождь прекрасен!» – воскликнул Аркадий и побежал в душ. Морковкин помнил, что открытие книжной ярмарки назначено на двенадцать часов, и ему хотелось до этого прогуляться. Когда он уже был готов выходить, за дверью прозвучал голос Новоселова.

– Аркадий, завтрак! Пошли завтракать!

Морковкин усмехнулся и открыл дверь.

– О… – только и вымолвил критик, увидев Аркадия.

– Что не так? – осведомился тот, скрывая довольную улыбку.

– Ты шикарно выглядишь!

– Да, наверное, – отвечал Морковкин, – я завтракать не пойду… У меня еще с утра пара дел. Хочу успеть к открытию.

– Какие у тебя дела в Париже? – изумился критик Новоселов. – Ты же вообще впервые за границей!

– Ну вот… Тем не менее …

– Подожди, а завтрак?! Здесь же «шведский стол»!

– Господи, ну и что?! – пожал плечами Морковкин и стал спускаться по винтовой лестнице. Новоселов изумленно посмотрел вслед. Мало того что Аркадий самостоятельность проявляет, так он еще и не завтракает. «А хороший завтрак – это не только удовольствие, но и приличная экономия денег!» – подумал про себя критик.

Морковкин был доволен произведенным эффектом. Аркадий любил «театр», ему нравилось производить впечатление. «А кофе я выпью в том же самом кафе, где вчера ел!» – подумал он.

Было очень приятно идти по городу, ловить на себе взгляды прохожих. Морковкин знал, что выглядел отлично – дорогие и неброские пиджак и брюки, мягкие туфли, элегантный зонт в руках и, конечно, на макушке любимая кепка. Оригинальные очки со стеклами в разной оправе он решил надеть в кафе.

Вместо кофе он взял шоколад. «Так ближе к традициям», – подумал Морковкин. Круассаны были горячими, ломтики сыра – прозрачными. Все вместе оказалось сытным. Вчерашней официантки не было, обслуживал статный парень. «Вот как теперь положено описывать этого человека? – задал сам себе вопрос Аркадий. – Молодой человек арабского происхождения? Или – «парень со смуглой кожей»? А может, «выходец из Северной Африки»? Господи! Почему просто не сказать: «Молодой араб с правильными и строгими чертами лица»?!