Случайные люди

Дождик почти прекратился, запахло землей, потеплело. Морковкин решил, что последующие три дня он проведет в Париже, как и полагается – в прогулках, в музеях, парках. А еще он будет сидеть в знаменитых парижских кафе, никуда не спешить, разглядывать прохожих и думать. «Вот так книжки появляются! – вдруг подумал Аркадий. – Чем не сюжет? Этот жулик Борисыч. Мое нежелание ездить за границу. Потрясение от города. А еще завтра я встречаюсь с этой шатенкой из лавки. Правда, это если не бортанет она меня. Имя ее хорошо бы узнать», – усмехнулся он. Распорядок ближайших дней ему очень нравился, и плевать он хотел на эту книжную ярмарку! Хотя, если вдуматься, не будь ярмарки, когда бы он еще здесь оказался?

Аркадий уверенно дошел до угла, увидел уже знакомую станцию метро, повертел головой и обнаружил указатель с очень памятным названием. Откуда он его знает, Морковкин не помнил. Помнил, что генерал был такой – Лафайет. Аркадий достал карту, сверился и уже через мгновение шагал по рю Лафайет в сторону бульвара Османна. Чем ближе становился центр, тем приятнее глазу были виды. Потихоньку исчезали сомнительные личности, народ встречался деловой, озабоченный, будничный. Это означало, что у каждого есть серьезное дело. «Серьезное дело, хлопоты – это очень утешает. Это говорит о том, что люди самодостаточны и не скатываются в маргинальную яму!» – подумал Аркадий. Он даже захотел записать это свое ощущение – мысль наблюдателя за чужой жизнью. Он достал было блокнотик, который всегда лежал в заднем кармане брюк, но тут его внимание отвлекли. Он увидел господина небольшого роста, импозантного, даже щеголеватого. Взгляд у господина был хитрым. «Блин! Да это же я! – мысленно воскликнул Аркадий. – А витрина зеркальная! А ничего так, неплохо смотрюсь на мостовых Парижа. Даже получше некоторых парижан!» Морковкин оперся на зонт и окончательно приобрел вид денди. Такая мелочь – собственное отражение. Но впервые со времени смерти матери и ухода Веры он почувствовал себя так, как когда-то давно, в ранней молодости, когда завтра было окрашено исключительно в радостные тона. Аркадий точно знал, что закончит книгу, которую пишет уже второй год, что сделает свою программу на одном из каналов. Его туда звали, а он все фордыбачил и кривил рот. И наконец… Тут Морковкин вздохнул с чувством стыда – он установит на могиле матери памятник. «Козел я! Столько лет прошло, а там обычная плита. Так просто положили… Словно нет никого у нее».

Да, среди обычных человеческих грехов и провинностей на плечах висел и этот. Мать он помнил, вспоминал каждый день при любом важном и не очень случае. Но доехать на кладбище, привести могилу в порядок и установить памятник он до сих пор не удосужился. Вера, помнится, толкала его в спину, напоминала, стыдила, а он все ссылался на всякие дела. Теперь же, здесь, он жалел, что мать его не видит – успешного, элегантного, такого, о котором она мечтала. «Все, решено, теперь буду жить как положено! – решил он. – И Веру обязательно найду. Не на Северный же полюс она уехала!» – решил он.

Морковкин шел не спеша, разглядывая людей, витрины. Он заходил в магазины, присаживался на лавочки, даже пытался что-то спросить. И все это время в горле стоял ком от восторга и ликования – ему не верилось, что этот город, незнакомый, но узнаваемый, может так завладеть человеком, напомнить о многом личном, важном. Он не подозревал, что место так меняет человека. «Интересно, это навсегда или «“эффект присутствия”? – спрашивал он сам себя и тут же отвечал себе: – Да какая разница! Пусть хоть на эти два дня!»

Прогулка длиною в день его утомила так, что, сделав огромный круг по центру города и вернувшись в уже знакомые места в районе Сен-Мишель, он рухнул за столиком небольшого ресторана. Официант подлетел моментально. Аркадий, утомившийся объясняться, хотел было ограничиться кофе, но официант опередил его.

– Пицца, салат, мясо? – проговорил он по-английски.

«Вот же психолог, с ходу распознал иностранца!» – хмыкнул Аркадий и согласно махнул рукой.

Обед ему приволокли гигантский, но Аркадий ни минуты не пожалел об этом.

Закончив, он откинулся на спинку стула и закурил трубку. Вечерняя улица была суетливой, хлопали двери магазинчиков, визжали тормоза велосипедов, рабочий люд спешил или домой, или передохнуть в кафе. Аркадий прищурился и вдруг понял, что сидит почти напротив той самой лавки, в которой покупал карту и с продавщицей которой у него завтра должна быть встреча. Морковкин пригляделся – в маленьком освещенном помещении сновала фигурка. «Так это же она! Та самая продавщица! – удивился Аркадий, – А мне сказала, что выходная сегодня?!» Он расстроился так, словно его обманула любимая девушка. Морковкин быстро расплатился, опять перебежал улицу в неположенном месте и вошел в магазинчик. Девушка отпускала сигареты.

– Привет, – сказал Аркадий.

Девушка если и смутилась, то виду не подала.

– Привет, – ответила, отсчитывая сдачу.

– Я почему-то подумал, что ты сегодня выходная… Вроде же сама сказала. – Морковкин улыбнулся.

– Сказала. Но я не выходная.