Случайные жизни

Я, доставленный из роддома, с мамой и бабушкой Соней – матерью моего отца Эдварда. Тоже не очень помню этот день. Бабушка Соня – маленькая, решительная, властная. В 14 лет она сбежала из дома своего отца, знаменитого судовладельца Юлиана Казакова, с 17-летним революционером Александром Щепкиным-Куперником, внуком известного киевского адвоката Льва Абрамовича Куперника (это про него говорили “умный еврей при генерал-губернаторе”) и племянником известной переводчицы и драматурга Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник (правнучки великого актера Михаила Щепкина). Саша Щепкин-Куперник увез мою маленькую Джульетту – бабушку Соню в Среднюю Азию, где он служил комиссаром в дивизии у Михаила Фрунзе. Здесь, среди барханов и басмачей, у них родилась моя тетя Аля – Александра Александровна Щепкина-Куперник, которая умерла в 2018 г., прожив долгую и трудную жизнь. Ее отец умер молодым – от тифа, и бабушка Соня вернулась в Москву, где через какое-то время вышла замуж за моего деда Станислава. После войны бабушка Соня каким-то образом устроилась работать в уголовный розыск, где проработала всю жизнь старшим следователем, выйдя в отставку майором – Шерлок Холмс ростом метр пятьдесят. Все ее друзья были либо писатели, либо художники, либо режиссеры. Менее милицейского человека трудно было себе представить.

Осень 1958 г. Мой дед Станислав Адольфович Радзинский проверяет, все ли со мною в порядке.

Дедушка Стася был удивительный человек: энциклопедическое гуманитарное образование, знание языков и поразительная доброта и участливость. Он всю жизнь кому-то помогал, устраивал чьи-то дела, за кого-то хлопотал и, главное, за всех волновался. Раз по сто в день он засовывал мне два пальца за шиворот, проверяя, нет ли у меня температуры, и старательно закрывал все окна и форточки, чтобы я не простудился и не умер от сквозняка. Он был начисто лишен практичности – черта, полностью унаследованная моим отцом. Моя мама рассказывала такую историю про дедушку Стасю.

Однажды они пошли в кино на какой-то французский фильм. Дедушка купил три билета, хотя они были вдвоем.

– Станислав Адольфович, – удивилась мама, – а для кого еще один билет?

– Аллочка, это для моего пальто, – объяснил дедушка. – Если станет жарко, я сниму пальто и положу его на это сиденье.

– Можно же положить пальто на колени! – сказала мама. – И тогда не нужно платить за лишний билет.

– Какая поразительная идея! – воскликнул дедушка. – Я бы никогда об этом не подумал.

Мы у бабушки и дедушки Радзинских, пришли справлять мой первый Новый год. Это 31 декабря 1958 г. Сейчас пробьют куранты. Мы с папой Эдиком ждем чего-то нового. До сих пор ждем. По крайней мере папа: я-то в конце концов повзрослел.

А это, видимо, уже 1 января 1959 г.

Куда я, трехлетний, бегу? Лето 1961 г., дача на станции Сходня. Я ее совсем не помню.

Польза от папы Эдика тоже была. Дача на Сходне. 1961 г.

И я помогаю носить воду. 1963 г., с бабушкой Лией в Головинке.

Идем в санаторий – в столовую. Бабушка ленилась готовить, и мы часто туда ходили. Перед походом меня заставляли переодеваться – настоящий курортник. Но радости на лице что-то не видно.

Мы купались в море, прыгая с волнореза и презрительно посматривая на бледных туристов-дикарей, задорого покупающих полуспелую алычу у местных женщин в черных платках, бродивших с ведрами вдоль рассыпанных по пляжу приезжих тел.

Здесь я уже на год постарше, но так же недоволен: заставили надеть комбинезон-шорты с лямками. Я его ненавидел. Одну лямку мне все-таки удалось спустить: с детства стремился к свободе. И, должно быть, к наготе.

Лето 1963 г. Реписовское детство. Мне уже пять. Летний выезд детского сада Литфонда в Малеевку. Обнимаюсь с Аллой Гладилиной – дочерью известного писателя-мовиста (были и такие в советской литературе) Анатолия Гладилина. Мы, реписы, в ту далекую пору обнимались только друг с другом. Летом 2018 г. виделись с Аллой в Париже, где она живет уже больше сорока лет. Алла – французский юрист, жена профессора философии и мать четверых детей. Надо было бы сфотографироваться так же обнявшись, но за разговорами забылось. В Париже живет еще одна наша детсадовская и пионерлагерная подруга – Маша Зонина.

Дом, описанный Львом Толстым в романе “Война и мир”. В нем, как считается, жила семья Наташи Ростовой. А когда Ростовы выехали, туда заехали советские писатели. Здесь вершились судьбы отечественной словесности.

1971 г. Реписы не расстаются! В пионерском лагере родного Литфонда во Внукове. Нам с Аллой Гладилиной (первая справа, рядом со мною) уже тринадцать. Совсем большие. Но сердце мое в то время было отдано не ей, а Оле Корчагиной (вторая слева). Ах.

Родители уже год как развелись, и мама встретила Рустема Губайдулина – папу Тему, с которым она работала в литературно-драматической редакции Центрального телевидения. Служебный роман. Через год они поженятся.

1966 г. Сказал же – поженятся. Папе Теме пока весело.