Слуга Божий

– Хм-м. – Я отложил перстни на край стола. Те сверкали и переливались. – Люблю идеалистов, – сказал я, – и порой жалею, что работа вынуждает меня быть таким реалистом. Условимся вот о чем, Марий: если не устрою все, как хочешь, то потеряешь только триста крон и сумму на путешествие и проживание. А эти красавцы возвратятся к тебе. Если же все получится – придется тебе искать новые перстеньки, а эти три братца останутся у меня. Честное предложение?

– Да, мастер Маддердин, – сказал он, и я знал, что мои слова воодушевили его. – Вижу, что друзья не ошибались относительно вас.

– Принимаю это как комплимент, – рассмеялся я. – Ладно, иди и оставь меня жаре и вшам. И сразу скажу, что не двинусь из Хеза, пока не закончится эта проклятая погода. А ведь одному Богу известно, когда наконец начнется дождь.

Это ему не понравилось, но некоторое время он молчал. И лишь потом пробормотал:

– На реке куда прохладней, мастер Маддердин. Наверняка на корабле вам будет лучше, нежели здесь. Я прикажу приготовить каюту и хорошее вино, охлажденное на леднике. А может, какую-нибудь девочку, которая скрасила бы вам три дня пути?

– И правда полагаешь, что на такой жаре можно думать о девках? – Я снова прилег поудобней. Все тело мое было мокрым, словно я только-только вышел из купели.

– Хотя, – добавил я через миг, – может, это и хорошая идея.

Встряхнул головой и встал. Одним быстрым движением, поскольку знал: если буду раздумывать чуть дольше, снова решу, что лучше лежать.

– Готовь корабль, Марий. На закате отплываем. Только пусть девка и вправду будет достойна трех дней, проведенных в одной каюте.

– Сделаем, мастер Маддердин. – Он лучился радостью. – Моя контора и склады в восточной части доков. Дорогу вам всякий покажет. Или даже так: пошлю после обеда паренька, чтобы вас проводил.

Наконец он протянул руку и сердечно потряс мою ладонь. У него были мягкие пальцы и изнеженная хватка.

Я отпустил его руку и кивнул. Снова почувствовал себя до крайности вымотанным. Марий ван Бохенвальд не сумел заразить меня своим энтузиазмом. Но провести три дня на удобном корабле наверняка лучше, нежели гнить в постели, полной вшей и клопов. Особенно учитывая, что мой кошель наполнится, купец покроет мое содержание, да и трехдневная компания какой-нибудь хезской красотки также придется кстати. С условием, что и вправду будет красоткой, а не портовой курвой, изможденной болезнями и работой.

Что ж, посмотрим, сумеет ли Марий ван Бохенвальд выразить свое почтение. А если не сумеет, я всегда могу вернуться ко вшам и клопам.

Однако перед прогулкой в порт и перед тем, как навестить кораблик Мария ван Бохенвальда, я должен был узнать, кем является мой работодатель. Его фамилия ничего мне не говорила – но мало ли. Тем более память у меня не настолько хороша, как у Курноса. И конечно, в таком городе, как Хез, проверить лицензированного купца не столь уж трудно. Достаточно прийти в купеческую гильдию да просмотреть документы. Кому-нибудь другому было бы непросто отыскать необходимые бумаги, но вашего нижайшего слугу канцеляристы знали слишком хорошо, и никто не осмелился бы мне мешать. Поэтому я выяснил, что ван Бохенвальд приобрел годичную лицензию и имел рекомендации от двух известных купцов из Брамштедта – города, в котором жили его ближайшие и дальние родственники. Он объявил об утрате кораблей и потребовал возмещение у страховщиков – расследование по делу еще продолжалось. Кроме того, арендовал на территории порта склад и контору. Документы гильдии, как всегда, были ясны, понятны и конкретны, а ваш нижайший слуга в очередной раз утвердился в мысли, что если хочешь получать прибыль, то следует заботиться о порядке.

– Да, да, бедный Мордимер, – сказал я себе. – Когда-нибудь купцы и предприниматели завоюют мир, и благодаря этому истинную власть получат чиновники и юристы. А твоя достойная профессия отойдет во мрак небытия, поскольку все позабудут о моральной чистоте, а думать станут лишь о балансе расходов и прибылей.

Но я надеялся, что это произойдет не при моей жизни.

Итак, Марий ван Бохенвальд производил впечатление человека, которому можно доверять – но, признаюсь откровенно, я не отказался бы проверить его более тщательно. Вот только погода в Хезе была настолько отвратительной, что я с облегчением думал об освежающей речной поездке.

В конце концов, как стало ясно из последующих событий, никакая, даже самая тщательная проверка купца из Брамштедта не дала бы ничего, что мне бы пригодилось.

* * *

Корабль, принадлежавший Марию ван Бохенвальду, был обычной речной баркой. Широкой, с плоским дном, тупым носом и единственной мачтой. Но под палубой было удивительно много места для товаров, а бочки и тюки лежали даже на досках палубы, заботливо обвязанные веревками и накрытые старой парусиной. Экипаж состоял из татуированного от стоп до макушки капитана (он носил лишь широкие шаровары, поэтому я мог хорошенько его рассмотреть), старого безносого рулевого и четырех матросов. Все были заняты погрузкой товаров, и лишь капитан стоял на борту да помахивал ремнем.