Слуга тигра

Неужели придется драться? Не хотелось бы. Перед встречей с Чжун-ди стоило поберечь силы.

– Прошу генерала принять во внимание, что не Ху Мэнцзы навлек на род Вэй бесчисленные беды. Пусть за предательство весь род Ху должен быть истреблен, его величество Чжун-ди не может идти против законов, положенных Небом. Мертвые не могут править живыми! – Сун Цзиюй прямо взглянул в запавшие глаза генерала. – Я, подданный истинного Сына Неба, чиновник третьего ранга Сун Цзиюй, магистрат Чжунчэна, объявляю Вэй Жэньчжи – мятежником!

Мертвый генерал отступил на шаг, пораженный таким святотатством. За его спиной зашептались евнухи.

– Какая дерзость…

– Его величество этого так не оставит…

У самого Сун Цзиюя тоже дух захватило от собственной наглости. Пусть и мертвый, Чжун-ди все же оставался императором.

«Вэй Жэньчжи», – произнес он про себя и вздохнул свободнее. Победить императора может только легендарный герой. Но привести к ответу мятежника – долг магистрата.

– Вэй Жэньчжи предстанет перед судом владыки Ада, как и все его пособники, а также весь род до девятого колена. Не препятствуйте правосудию, генерал Пэй.

Призрак тяжело оперся на копье, будто силы оставили его.

– Ты больше не можешь говорить от имени живых, чангуй, – прошипел он. – Ты такой же, как мы! Раз ты мертв, то должен подчиняться повелителю!

– Генерал Пэй! – Ху Мэнцзы принял человеческий облик, выступил вперед, заслонив Сун Цзиюя плечом. – В тебе-то откуда столько верноподданнических чувств? Чжун-ди, увидев, что ты заказал глиняные фигуры воинов для своей гробницы, решил, что ты хочешь свергнуть его в загробном мире. Он уморил тебя голодом и закопал в землю, как собаку, так почему ты до сих пор на его стороне?!

Призрак сухо закашлялся вдруг, колотя себя тощим кулаком в грудь. Такой кашель Сун Цзиюй слышал у истощенных узников, доживающих век в застенках.

– Ты не знаешь, что такое верность, Ху Мэнцзы! – просипел Пэй. – Но ты, благородный внук… Ты магистрат. Ты должен понимать… что слово императора – закон!

– Я отказываюсь считать Чжун-ди своим императором, – Сун Цзиюй покачал головой. – Вы ведь знаете, почему династия Вэй пала так легко, генерал Пэй. Мандат Неба уходит от того, кто более его недостоин. Если бы Чжун-ди был истинным Сыном Неба, разве нужно бы ему было стольких невинных людей убить ради накопления сил? Или дракона привязывать к себе колдовством? Духи и люди склонились бы перед ним!

Призрак с усилием поднял копье.

– Принципы… подданства… и уважения предков должны соблюдаться!..

– Принципы подданства? – переспросил Ху Мэнцзы. – Тогда взгляни, чей клинок держит в руках Сун Цзиюй из клана Вэй! Может, Мандат Небес был утерян. А может – перешел к достойнейшему из династии!

Новый порыв ветра пронесся над землей, прижал деревья, словно травинки. Река забурлила, поднимаясь, волна мутной воды хлестнула Сун Цзиюя под колени, плеснула в сапоги.

Призрак замешкался.

– Это лишь оружие…

– А-Юй! – Ху Мэнцзы выразительно чиркнул пальцем по горлу.

Сун Цзиюй выхватил из ножен меч; в прореху между тучами снова на мгновение проглянуло солнце, и клинок сверкнул ярчайшим золотом.

Ответная атака генерала была неожиданно молниеносна: только что казалось, он оружие не способен поднять, и вдруг со всей мощью обрушился на Сун Цзиюя – один удар за другим, безжалостные, словно порывы урагана.

«Спасибо, учитель, – подумал Сун Цзиюй, отбиваясь яростно, нападая хладнокровно, как учил Лань Сы. – Как жаль, что мы уже не свидимся на этом свете. Но я сделаю все, чтобы тебя спасти. Тебя, Жу Юя, Сяньфэна, старого лекаря, ленивых стражников, каждого человека в этом городе…»

На него вдруг снизошло невероятное спокойствие. Он знал, что победит, просто потому, что за ним правда. Просто потому, что нет иного выбора.

И жалел генерала Пэя, которому осталось лишь блуждать в потемках.

Призрак отшатнулся, но было поздно – одним ударом Сун Цзиюй рассек его доспехи; меч, не встретив сопротивления, наискось прошел от плеча до бедра.

– Прошу меня простить, генерал.

Призрак опустил голову, разглядывая зияющую рану, упал на колени – и истаял. Дрогнули стоявшие за ним воины, вновь ощетинились копьями, но Ху Мэнцзы глухо, по-тигриному зарычал, не разжимая зубов…

– Довольно! – раздался голос царственной тетушки, и она соткалась из воздуха, мерцая, будто утренняя дымка. Глиняный евнух предусмотрительно прикрыл ее от света полуистлевшим алым зонтом. – Благородный внук Сун! Откуда у тебя этот меч?

– Это все, что осталось у меня от сяо Хуа, – ответил Ху Мэнцзы вместо него. – Я отдал его достойному. Такому же благородному и смелому, каким был наш наследный принц.

– Как предатель может решать, кто достоин? – холодно спросила царственная тетушка. – Его величество рассказал мне, что это ты – наш убийца! Неужели ты и молодого Суна зачаровал?!

Новый порыв ветра нагнал тучи, вырвал зонт из руки евнуха. Давящие грозовые сумерки опустились на гробницы, вихрь завыл, поднимая мутную волну.

– Мой мавзолей! – вскрикнула тетушка отчаянно. – Моя гробница! Жэньчжи! Прошу! Остановись! Вода смоет наши кости! Разрушит наших слуг! Жэньчжи! Пожалей нас!