Слуга тигра

Мастер Бао, в облике человека, был слишком занят, рубя корни мечом. И внизу, в мутной воде, не видно было Ким Су Ён. Все, что он мог разглядеть, – золотой свет, поднимавшийся от Хэ Ланя. Бедный цветок истаивал на глазах, превращаясь в золотистую дымку, человеческие очертания бледнели, осыпались сияющей пыльцой. Вот ветер подхватил ее, развеял, и весь курган озарился дождем искр. Даже дракон замер, кошачьи его глаза заметались, пытаясь понять, опасность это, или…

– Ваше высочество! – взревел он. – Куда же вы! Мое сокровище наследный принц!

Сун Цзиюй почувствовал теплое прикосновение к щеке.

– Внучатый племянник Сун… нет… брат Цзиюй. Спасибо…

– Лань-эр… – от ветра заслезились глаза. Вот и все, подумал он. Переродись счастливым, мой маленький принц.

Золотая пыльца пощекотала лицо, словно утирая слезы, и пропала, растворилась в низком небе.

Хорошо. Все так, как должно быть.

Сун Цзиюй перехватил меч крепче. Он все еще парил в воздухе, словно сотни сильных рук поддерживали его; клинок засветился ярким белым светом.

– Лун Цяньжэнь! Борись с императором, ты ведь не хочешь умереть за него!

Драконий рев оглушил его. Проклятье, Сун Цзиюй! Отвлекся на клыки и забыл про хвост…

– Это из-за твоей драной кошки! Мое сокровище, наследный принц!

Словно валун с горы обрушился на него так, что зубы лязгнули. Лишь у самой воды успел Сун Цзиюй вновь поймать восходящий поток воздуха, удержаться. Что-то мелькнуло в мутной воде, и вот на мгновение Ким Су Ён показалась, отчаянно хватая ртом воздух, высоко подняла руку с каким-то грязным комом.

– Сун! Судья Сун!

Тина сползла, обнажая желтоватый камень, и Сун Цзиюй увидел печать, теперь уже грязную, без блеска.

Он резко развернулся, нырнул вниз – и тут же получил по спине когтями.

Словно приложили каленым железом! Все закружилось перед глазами, и он понял, что падает и что Ким Су Ён захлестывает волна…

Он вдруг увидел ее руку, очень близко: маленькие грязные пальцы с обломанными ногтями, изо всех сил вцепившиеся в торчащую из воды скалу.

Вскрикнув что-то на своем языке, яростно и зло, она со всей силы ударила печатью об острый край камня.

Будто взорвалась бочка пороха – золотой нефрит разлетелся с гулом. Ким Су Ён отбросило в сторону, Сун Цзиюя ударило спиной об обрывистый край кургана, и перед глазами на мгновение потемнело.

– А-Юй!

Голос издалека… Лао Ху…

– А-Юй! Не засыпай!

Костлявая рука схватила его за горло, подняла высоко над землей.

– Как. Ты. Посмел?!

Сун Цзиюй с трудом разлепил глаза. Черное полотнище указа в вышине таяло на глазах. Потускнели золотые слова, шелк пошел дырами…

– Я… подданный истинного Сына Неба… чиновник третьего ранга Сун Цзиюй, магистрат Чжунчэна… объявляю Вэй Жэньчжи… мятежником! – о, сейчас он чувствовал себя более чем живым, задыхался совершенно по-настоящему. – Ты… лишился Небесного Мандата, подданный Вэй, твоя печать разбита… ты… предстанешь перед судом владыки Ада, как и все твои пособники… А также весь род до девятого колена…

Изогнувшись, он ударил императора ногой, пытаясь хотя бы выиграть время, отвлечь его от лао Ху и мастера Бао.

Он ни на что не надеялся, но корень, державший его, хрупнул вдруг и рассыпался в пыль.

– Что?! – проскрипела мумия. – Как это во…

Тучи бежали по небу быстрее, истончались, светлели – то тут, то там прорывались между ними, как острия копий, рассветные лучи.

Мастер Бао взлетел, целясь в другой корень, уже ползущий к Сун Цзиюю, но его меч лишь звякнул о твердую кору.

И вправду, как…

Но думать было некогда. Ветви и корни снова ринулись к нему, беспощадные, как острые пики; и не только к нему: к мастеру Бао, к лежащему на земле Ху Мэнцзы…

«Не отвлекайся, – сказал он себе. – Если ты еще здесь – значит, он жив».

Снова взревел в небе дракон, но рев этот был иным. Яростным. Торжествующим. Змей обрушился с небес… но в этот раз – на императора, когтя и перекусывая змеящиеся ветви.

– Проклятый тиран! Отнял тело сокровища, наследного принца! Украл мою Жемчужинку! Не бывать тебе его названым отцом! Не бывать тебе моим господином! Бей его, чангуй Сун! Но потом я и с тобой, и с твоим котом разбе…

Сун Цзиюй бросился вперед. Он уворачивался, рубил, снова уворачивался, опять рубил – и узловатые ветви рассыпались пылью, и призрачный император, иссохшая мумия, был все ближе и ближе…

Он вдруг увидел глаза Вэй Жэньчжи, смотрящие на него в упор. Ничего от больших живых и блестящих глаз юного принца, то вспыхивающих смехом, то зажигающихся любопытством, – зеленые болотные огни в провалившихся глазницах.

А в них – страх.

– Боишься? – прошипел Сун Цзиюй. Голос его дрожал от напряжения, становясь все громче. – Ты не боялся мучить лао Ху! Ты не боялся убивать невиновных! Рушить Чжунчэн! Брать силу из чужих страданий! Только со слабыми ты силен! Ты трус, Вэй Жэньчжи!

Он рванулся вперед и вонзил клинок прямо во впалую грудь, глубоко, по самую рукоять.