Слуга Жнеца

Раздался хлопок, магическая волна прокатилась по всему двору, с такой силой, что даже в шахте Тарната затряслись столы. Мелкинда отшвырнуло к стене. Эльфийке досталось меньше – поворот башни спас, но пыли наглоталась.

Когда клубы коричневой взвеси опустились, Каонэль высунулась из-за угла и увидела мелкинда. Тот распластался на пороге в форме звезды и недовольно таращится в небо. Лицо желтое, словно окунулся в мешок с пыльцой, даже амулеты пожелтели.

Он гневно что-то шептал, но как только заметил, как эльфийка разглядывает его, оперся на локти и поднялся. Лицо моментально приняло привычное деловитое выражение. Мелкинд отряхнулся и попытался отереть щеки от пыли, но лишь размазал.

– Все-таки переборщил, – проговорил он.

– С чем? – поинтересовалась эльфийка, выходя из-за башни.

Мелкинд вздохнул и сказал:

– Думаю, со всем сразу.

– Наверное, надо как-то осторожнее, – заметила серая. – Вдруг и башню так разрушишь. А она у тебя красивая.

Мелкинд посмотрел на нее подозрительно, не издевается ли, но Каонэль смотрит честно, даже восхищенно.

Он поднял палец к небу и сообщил важно:

– Да будет тебе известно, желтоглазка, башни магов защищены от внешнего воздействия. И разрушиться могут лишь, если сам маг умрет. Кроме того, смотри.

Виллейн кивнул в сторону. Каонэль обернулась.

Возле дверей в полушаге от земли всеми цветами радуги переливается портал. Из середины расходятся волны, словно поверхность создана из воды, по краям что-то вроде коротких щупалец. Они тянутся в стороны, но не могут оторваться от общей массы. Так и шевелятся, как волосы карги на ветру.

Каонэль осмелела и подошла вплотную, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть всполохи. Края лацерны свесились по бокам, делая ее похожей на старуху, которую согнуло от тяжелой жизни.

Мелкинд прокашлялся, освобождая горло от пыли. Затем приблизился к переливающейся поверхности.

– Советую быть осторожней, – проговорил он, когда Каонэль потянулась пальчиком к всполохам. – Он на один раз.

Эльфийка отдернула руку и отшатнулась.

– Ты столько всего говорил и кричал, – сказала она. – Как я это все запомню? У меня и так с памятью нелады.

Виллейн проговорил, отряхивая мантию:

– Тебе надо будет только всыпать земли в склянку и плеснуть перед собой. Остальное я уже сделал. Дело в том, что зелье как бы запомнило…

Каонэль замахала руками.

– Ой, Виллейн, хватит, – взмолилась она. – Я и про воргов ничего не поняла. Про зелья тоже лучше не говори.

– Ладно, – сказал маг со вздохом. – Иди. Может быть неприятно, но это быстро кончится.

Эльфийка снова приблизилась к порталу, стараясь держаться гордо и бесстрашно. Но кончики ушей предательски задергались.

– Спасибо, – сказала она, глянув через плечо.

– Ты обещала голос на Совете, – напомнил Виллейн.

Каонэль кивнула и шагнула в портал.

Глава 15

На несколько секунд эльфийку сковало холодом. Несмотря на устойчивость к низким температурам, по коже прошел озноб, кровь обездвижилась. Мимо понеслись радужные полосы, засверкали волны и льдинки, верх и низ потерялись.

Едва Каонэль привыкла к цветной круговерти, раздался хлопок, толчок швырнул ее в высокую траву. Несколько мгновений серая лежала, не шевелясь, и прислушивалась.

Тихонько шелестит листва, иногда поет иволга, но других птиц не слышно. Где-то далеко копошится зверек, Каонэль потянула носом и поморщилась – в воздухе застыли следы скунса.

– Получилось, – прошептала она.

Выждав еще пару секунд, подняла голову и высунулась из травы.

Всюду густой лес с травой по пояс. В нижнем ярусе молодые деревца переплелись друг с другом, напоминая застывших в движении танцоров. Листва густая, и под кронами прохладно. Кое-где паутина, настолько плотная, что хоть сейчас шей платья из паучьего шелка.

Каонэль потянула воздух, нос уловил едва заметные соленые капли, что значит, где-то море.

Стараясь не шуметь, серая сделала шаг и натянула капюшон. За время перемещения он вывернулся в обратную сторону, волосы спутались, как у старой карги, которая давно забыла, что такое гребешок, а лацерна обмоталась вокруг тела. Пришлось расправить.

Слева хрустнуло. Эльфийка резко присела оглядываясь, ладонь сжалась на антрацитовой рукояти. Но вокруг лишь вековые стволы и непроходимый бурелом, поросший травой.

Убедившись, что никто не нападает и не пытается разорвать на куски, она выпрямилась. Но через секунду лицо потемнело.

– А что дальше, никто не подумал, – пробормотала Каонэль и пошевелила ушами в попытке уловить хоть что-то, отдаленно напоминающее высокородную.

Наконец различила едва уловимый шум, похожий на движение обоза или чего-то на него похожего. Смахнув со щеки сухой лист, эльфийка осторожно двинулась сквозь траву, стараясь быть бесшумной. Но даже с ее врожденными умениями бурелом под ногами хрустит, словно сквозь чащу пробирается медведь.

Она прошла пол перелета стрелы, прежде чем деревья поредели. Клены и дубы стали шире и кудрявей, заполняя кронами пространство, чтобы легче ловить солнечный свет. Вокруг все еще есть молодняк, но уже не такой густой.