Слуга Жнеца

Теонард торопился. Когда завернул на угол Зала Советов, перед ним на круге Хранителей предстала огромная каменная насыпь, мимо которой все ходят, но никогда на долго не останавливаются.

В свете месяца она выглядит, как непонятно откуда взявшаяся скала посреди плато. Сторона, повернутая к ночному светилу, поблескивает и серебрится, словно покрытая слюдой. Но когда Глава подошел ближе, блеск рассыпался на крупинки и стало ясно – это драгоценные камни, намертво вросшие в породу.

Дойдя до скалы, обнаружил гоблина и гнома. Тарнат с озадаченным видом потирает бороду и хмурит брови. Заметив Теонарда, повернулся и проговорил зычно:

– Ну, осталось самое малое.

– Быстро разбудить? – поинтересовался Глава, разглядывая насыпь.

Гном покривился.

– Ну как сказать. Это тоже малое, – проговорил он. – Но еще бы понять, где тут тролль, а где не тролль.

Гнур с ехидной физиономией покосился в сторону свежепостроенной резиденции, где срочно нужно поспать на каждой лавке, поесть из каждого котелка, если найдет, что.

– Не приятно соглашать, но Тарнат прав, – проговорил он, все еще глядя в сторону. – Посмотри на эту груду или что это? Скала? Насыпь? Куча камней, которые Грагрх выбирал как сталь для крашара. Дотошный.

Теонард задрал голову, меряя взглядом массив, и произнес:

– Это для тебя груда. А для него особо важные камни. Не знаю, что там у как, но слышал, у них каждая порода что-то значит, а названий для камня несколько сотен.

Гнур присвистнул и хлопнул себя по бедру.

– Несколько сотен? – впечатленно произнес он. – Для камня? Да что там называть-то? Булыжник, он и есть булыжник. Или валун. Ну галька какая-нибудь еще. Что там еще называть?

– Это ты у Грагрха спросишь. Когда разбудим, – отозвался Глава.

Подошли остальные Хранители. Эвриала с Аэлло стараются держаться друг к другу ближе, как две крылатые женщины. Гарпия улыбчивая, как могла бы улыбаться чайка рыбе, зато горгона подчеркнуто отстраненная и гордая. На Теонарда не смотрит, делая вид, что всецело занята изучением тролльего скальника. Мелисс тоже недалеко, но все же чуть позади, то ли стесняется, то ли не слишком рада всей затее.

Лотер со Страгом что-то живо обсуждают на ходу. До Теонарда долетели слова:

– Страг, я тебе честное слово. Не пожалеешь.

Страг ответил:

– Сто раз говорил, у меня другим мысли заняты. Не до того.

– Как это не до того? – изумился ворг. – Любому самцу до того. А все мужчины самцы, даже если не ворги.

Поединщик бросил быстрый взгляд на Главу, который обернулся к ним и внимательно смотрит. Когда приблизились к нему, Страг проговорил:

– Вон, посмотри на Теонарда. Ему тоже не до того.

Ворг хрипло усмехнулся.

– Я б тебе рассказал, да как-то не хочется в чужую душу лезть. Но ты подумай. За «Лихим молотом» в доме такие девки…

– Лотер, отстань, – сказал поединщик. – Думаешь, не знаю об этом доме?

– А, все-таки знаешь? – снова ухмыльнулся полузверь.

Страг покривился, будто ему поднесли суп из лягушек, есть не хочется, но надо, чтоб не обидеть хозяев.

– Да кто не знает? Что с Грагрхом?

Теонард снова перевел взгляд на насыпь, которая вдруг показалась еще больше потому, что месяц ползет по небосводу и меняет угол освещения.

Он сложил руки на груди и проговорил:

– Пока никак. Надо амазонок послать. Пускай задерживают Белионара, как могут.

Лотер кивнул.

– Надо, – сказал он. – Я уже послал. Приказал удерживать, хоть даже придется раздеться и плясать перед ним в свете луны.

Страг и Теонард озадаченно покосились на него, потом на Брестиду. Та приближается с гордо поднятой головой, бледный свет играет на загорелой коже, делая ее похожей на ожившую статую из бронзы. Мышцы на ногах поигрывают при каждом шаге, а волосы, затянуты в тугой хвост на макушке и развеваются рыжим флагом.

Теонард поинтересовался осторожно, пока амазонка не слышит:

– Думаешь она будет рада, что ее воительницы голышом перед эльфом?

Ворг вытаращился, будто его в чем-то уличили.

– Так они же для дела! Не просто так, а с великой целью потянуть время и защитить командиршу и всех остальных. И вообще.

– Что?

– Не надо ей говорить.

Страг хмыкнул.

– Ну да. Конечно. Ты дочкам сыроваров тоже самое советуешь, когда похищаешь?

Лотер посмотрел на него исподлобья и проговорил глухо:

– Я никого не похищаю. Если хочешь знать, за свою жизнь не принудил ни одной женщины.

– Да ну, – удивился поединщик, внимательно вглядываясь в лицо полузверя, но тот смотрит честно, как только что родившаяся овечка.

– Честное слово, – подтвердил ворг. – Сходи в дом за таверной. Спроси кого хочешь. Это Тарнат у нас буйный, вон, даже горгону предлагал в шахту утащить.

Гном тем временем изучал породу, расхаживал туда-сюда с умным видом, как единственный, кто разбирается в камнях, пока спит тролль. Когда в третий раз обошел вокруг насыпи, подошли Булук, Керкегор и Селина. Птеринг любезно придерживает ихтионку под локоть, подсказывая, где камни и ямки, та благодарно улыбается и шагает на тонких ножках, которые гораздо полезнее в воде.

Тарнат кивнул в их сторону и проговорил:

– Вон, пернатый, наверное, новую жену себе хочет. И так восемь, а он девятую…

Ворг усмехнулся, скаля клыки.