Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Прежде чем обратиться к непосредственному предмету исследования настоящего раздела — визуальным образам, рассмотрим для наглядности образы поэтические. Поэзия, вероятно, является одним из самых образных жанров вербального искусства, причем, обращаясь к описательности, наблюдению за внешним миром, она создает в воображении читателя образы зрительные, поэтому ее можно рассмотреть как своеобразное связующее звено между вербальным и визуальным мышлением. Это кажется тем более актуальным, если учесть, что один из авторов понятия «пикториального поворота» (пришедшего на смену теории постмодернизма в визуальных исследованиях) Уильям Митчелл отстаивает текстуальную природу изображения и изобразительную природу вербальных текстов. Он полагает, что граница между словом и изображением не тождественна границе между вербальным и невербальным, она подвижна и проходит внутри них[1549]. Отчасти Митчелл объясняет это универсальными процессами современности, связанными со стиранием различий элитарного и массового (впрочем, последнюю тенденцию подметил еще Вальтер Беньямин в известной статье «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» в 1936 г.). «Разделение гуманитарных дисциплин на вербальные и визуальные, с очевидным преобладанием первых, рухнуло вместе с границей между высоким искусством и массовой культурой», — писал Митчелл в 1995 г.[1550]

Однако поэтическое творчество имеет в рамках настоящего исследования и вполне утилитарное значение: поэт, как правило, быстрее реагирует на вызовы времени, чем живописец. Большее количество поэтических образов, посвященных войне, нежели живописных (о массовой изобразительной лубочной продукции, возможно, опередившей по количеству стихотворное творчество, речь пойдет в отдельной главе), позволяет составить первое впечатление об основных сюжетах и отношениях к ним представителей творческой интеллигенции. Кроме того, поэтические образы нередко оказывались источником образов живописных, это также оправдывает обращение в данной главе к поэтическому наследию.

Начавшаяся война сильно повлияла на мироощущение творческой интеллигенции, причем сразу в нескольких направлениях: во-первых, она потрясла людей эмоционально (кто-то из поэтов и художников вследствие этого проникся милитаризмом, кто-то, наоборот, стал отстаивать пацифистские позиции), во-вторых, она изменила рыночные отношения в области искусства, так как резко снизился спрос на довоенную тематику, вследствие чего авторам волей-неволей пришлось переключаться на новые, актуальные военные темы; в-третьих, многие представители творческих профессий оказались под угрозой мобилизации, что также было встречено ими неоднозначно (от энтузиазма и желания записаться добровольцем до попыток уклониться от воинской повинности). Как и все общество, творческая интеллигенция оказалась расколотой по отношению к войне на несколько лагерей, что не замедлило отразиться в поэзии. Доминировали, конечно же, героико-патетические стихотворения, утверждавшие состояние всеобщего единения и готовности к самопожертвованию. В этом, вероятно, проявилась специфика чувственно-эмоционального отношения к действительности представителей художественной интеллигенции, при котором порывы, эмоциональные реакции на внешние события превалировали над рассудочно-логическим восприятием. Стихотворение «Война» С. Маковского начиналось со строк, воспевавших день войны как день славы и грозного суда:

Война! Пророки не солгали:
Мы не напрасно долго ждали,
Когда наступит он, когда —
День славы предопределенный,
День, кровью мира обагренный,
День грозный Божьего суда![1551]

Поэт и критик Г. В. Иванов, разбирая военные стихи и осуждая многие из них за художественную невыразительность, банальность, жеманство, в то же время образцом поэтического мастерства считал, например, казенно-патриотическое стихотворение Ф. Сологуба «Гимн», восхищаясь его ритмикой, отточенными рифмами и слогом:

Да здравствует Россия,
Великая страна!
Да здравствует Россия!
Да славится она!

Племен освободитель,

Державный русский меч,
Сверкай, могучий мститель,
В пожарах грозных сеч…

Очевидно, патриотический пафос Сологуба соответствовал настроениям Г. Иванова, который сам писал следующие строчки: