Слушая других

В итоге я даже начал немного злиться на неё из-за того, что она «плохая пациентка» и не хочет выздоравливать. У меня хватило такта и самоконтроля, чтобы сдержаться и не обвинить Юлю в саботаже лечения. Сейчас я понимаю, что это была переоценка своих сил и возможностей, мне не следовала форсировать события. Фактически я требовал от Юлии невозможного: из-за тотального характера депрессии ряд её психических функций пострадал, и она была в какой-то степени «инвалидом». Лекарственные препараты и время, а также не торопящий события доктор, могли бы обратить болезнь вспять.

Итак, мне предстояло набраться терпения и двигаться вместе с Юлией, терпеливо ожидая эффекта от лекарственной терапии. Я дал ей задание вести дневник, куда она смогла бы выписывать все тревожные мысли и переживания. Вначале она делала это неохотно, но потом втянулась и призналась, что так сама лучше начинает разбираться, что происходит у неё в голове. На встречах она рассказывала особенно важные моменты из дневника.

«Дети видят меня больной. Как мне готовить еду? Я не могу жить, не справляюсь, трудно жить. Наверное, я не приспособлена к жизни... Я плохая мать. Точно. Я плохая жена. Тоже точно... Я никчемное создание. Я ничего не умею... Детей запустила. Квартиру не убираю. Я не могу сходить в магазин. Я ни с чем не справляюсь. Как я дочь на праздник в школу поведу? А в чем я её поведу? Одеть нечего... Сил нет. Не могу с кровати встать. Не могу в магазин сходить. Я обленилась. Совсем ленивая стала... Я плохая мать... Все люди, как люди. Одна я — тюфяк. Всё бросила на самотек и сюда приехала. Я плохая... Я лентяйка... У других вон, горе, детей хоронят. А у меня? Все же нормально. Это я совсем обленилась. Сил нет... Я ушла в себя, вылезти не получается. Соседка по телефону с мужем говорит, он ей обиду простить не может. Мой бы тоже не простил... Нет. Надо домой ехать. Мне плохо... Муж не звонит. У него кто-то есть. Точно. Зачем ему больная жена? А старшая дочь совсем в школу не ходит. Точно. Домой надо. Но я с кровати-то с трудом встаю. Свекровь дом заполнила. Везде она... Я не знаю, как мы будем жить. Денег не хватает. Боюсь ехать домой. Не хочу лекарства всю жизнь пить. Я плохая жена. Вон мужчина из соседней палаты, еле ногами двигает, шаркает. Он старый. Я, наверное, такая же... Боюсь ехать домой, с делами не справлюсь. Сильно страшно. Не могу уже. Как мы старшей свадьбу будем делать? В чем она на выпускной пойдёт? Я поломалась. Меня нет. Меня нет. Нет. Нет. Нет.»

Каждый раз Юля начинала встречу с фраз: «Я плохая мать. Я плохая жена. Я ленивая. Я не умею жить...». Она не поддавалась разубеждению, а я всё больше чувствовал себя бессильным помочь ей. Хотя это и имело некоторое оправдание. Если у человека сломана нога, то ходить он не научится, как бы ты ему не помогал. Но если срастить перелом, то потом он может восстановиться, опираясь на тебя.

С мозгом и депрессией всё было также.