Служба Радости

— Ой, — сказала Манада и ощупала лицо. Нижняя челюсть выросла, новая гладкая кожа слегка горела, как после пощечины. Манада тут же зажала руками уши. Теперь шуршание шариковой ручки Архивариуса по бумаге било в барабанные перепонки всеразрушающими волнами. В ящике открылось еще одно окошечко, из него полез надуваться мыльный пузырь. Совсем как тот, что окутывал Клода. Силь поднял голову и одними губами прошептал:

— Внутри ты ничего не услышишь. Просто войди.

Даже от легкого шепота с другого конца зала, из ушей брызнула кровь. Но лишь на мгновенье — регенерация тут же восстановила порванные перепонки. Манада чуть не впрыгнула в пузырь и вздохнула с облегчением. Внутри воздух приятно теплый, и действительно, полная тишина. Силь указал на дверь в противоположном конце зала, Манада внутри шарика пошла туда.

Идти в мыльном пузыре оказалось очень неудобно. Один раз впустив девушку внутрь, он не пропускал наружу. Но худо-бедно она доползла до двери, надеясь, что та открывается не вовнутрь. Так и оказалось — пузырь толкнул дверь, Манада выкатилась в зал, где ее уже поджидал Жюбо. Как только он увидел девушку, глаза расширились на сантиметр, а толпа вокруг рассмеялась. Конечно, Манада ничего не слышала, но ей показалось, что Жюбо даже покраснел. Впрочем, это невозможно. Наверное, говорящая коробочка снова разболтала какие-то его мысли, то-то он ее разбил о пол. Манада нахмурилась, но быстро оттаяла. Теперь она снова красавица! И такие шуты, как Жюбо, будут у нее в ногах валяться.

Жюбо действительно смутился, ибо коробочка сказала кое-что весьма непристойное. Но есть от чего — Манада обратилась настоящей красоткой. Ее тело и до этого привлекало все похотливые взгляды в мед-отделе, а теперь… Пухлые губы скрыли сухой язык. Лицо почти круглой формы — она чем-то напоминала пантеру. Кожа порозовела, обтянула все выпуклости тела так, что ни морщинки, в глазах засияли изумруды. Хутурукеш подери, да ему не хотелось вести ее к Обезболивателю! После него красота потускнеет мгновенно. Хотя, с другой стороны, пока Жюбо не спишет штрафы, не может быть и речи о подбивании клиньев к красотке. Сейчас он вообще не ощущает ничего, кроме боли. Ни запахов, ни прикосновений. Бесчувственный, как и положено трупу. А как хочется сорвать с нее эту майку!

Жюбо вздохнул и покатил шар к Обезболивателю. Мертвые дали дорогу, мало кто отказал себе в рассмотрении девушки. Та неуклюже перебирала длинными ногами, но умудрялась высоко задрать вновь появившийся подбородок. Жюбо дотолкал ее до второй толпы — пореже предыдущей.

Здесь собрались несколько мертвых в таких же пузырях, что и Манада. Обезболиватель оказался конструкцией попроще Очистителя. Тоже кресло, только по форме похожее на большую чайную чашку. Туда как раз закатили очередной пузырь. Позади сам Обезболиватель — странный сталагмит розового цвета, размером со шкаф. Мужчина в полосатом комбинезоне отколол от него кусочек с человеческий палец. Какой-то грязный старик лет восьмидесяти, сидевший в шаре, протянул руку и приложил к стенке пузыря. Мужчина подошел и ткнул розовым кристаллом в руку. Шар лопнул, старик поморщился от боли и вышел с кресла. Почти сразу его кожа приобрела синеватый оттенок, а глаза покрылись поволокой. Если до этого в пузыре стоял обычный человек, пусть и мертвый — теперь он походил на труп, пролежавший в гробу несколько дней.

— Это что же, и я такой стану? — спросила Манада у самой себя. Она взглянула на Жюбо, и тот, похоже, искренне сожалел о предстоящих переменах во внешности подопечной.

Вскоре пришла ее очередь, Жюбо закатил шар в кресло, а мужик в комбинезоне подошел к пленке с кристаллом в руке. Манада помедлила секунду и поднесла ладонь к прозрачной стенке. Все же потерять естественный цвет кожи лучше, чем испытывать страшную боль от дуновения ветерка. Она зажмурилась, предвкушая укол, кристалл пронзил шар и вошел в кожу, по телу растекся холод.

— Теперь я не буду чувствовать боли? — спросила Манада.

— А то! — ответил Жюбо и со всей силы хлопнул ее по полуприкрытой ягодице. По коже пробежало легкое волнение, и тут же на лицо Жюбо опустилась ладонь.

— Дурень! — воскликнула Манада. — Шут!

— Я мечтал об этом с тех пор, как тебя увидел, — улыбнулся Жюбо. На пощечину он не отреагировал, даже щеку не потер. Да и чего тереть? На бледной, синюшной щеке нет и намека на покраснение.

Тут и сама Манада поняла, что его шлепок не почувствовала. И ладонь должна гореть от удара. Она провела по ягодице — ничего. Как будто ей отключили осязание. Ощущение очень странное, но после вечности в аду, не сказать, что неприятное. Нет и противной вони, всего несколько минут назад исходившей от человеческих тел. Она вышла из странного кресла-чаши. Ее место тут же занял труп, правда, шел без защитного пузыря. Он прошел совсем близко, но воздух не колыхнулся, кожи девушки не коснулось дуновение. Вернее, коснулось, только она этого не почувствовала.

Да и пусть с ним! Главное — боли нет! Остальное можно потерпеть, а вот боль…