Служебный гороскоп

Вскоре Стражник на площади объявил всем новый указ о том, что благословенная Хент-сен, единственная дочь великого фараона Хеопса, вышла на… ну и так далее. Плата за… ну и так далее — один камень. За отказ — штраф четыре камня. Предписывалось считать ее девственницей до конца жизни, а при обращении к ней применять слово «невинность» в обязательном порядке. Если раньше к ней обращались: «твое высочество», то теперь следует употреблять: «твое невинное высочество» или «твое девственное высочество». Сим указом всех подлинных девственниц страны предписывалось считать блудницами.

История — это жалобная книга человечества, и одна из ее страниц исписана рукой Хент-сен, ее тонкой прелестной дланью, которой она легко метала боевое копье, и так же успешно владела пером. Повинуясь приказу отца, поздним вечером она прикатила из загородного дворца фараона на городскую площадь, сошла со своей красивой, сделанной из слоновой кости и золота колесницы. Она шла в толпе и пела песню из древнеегипетского эпоса. Она пела и давилась слезами.

Брат мой, приятно мне купаться
В твоем присутствии.
Ведь ты можешь смотреть на мои прелести
Сквозь тончайшую тунику из царского льна,
Когда она становится влажной.
Иди ко мне со своей красной рыбой,
Которая так красиво лежит на моей ладони.
Иди и смотри на меня.

И тут к ней подошел Писец:

— Хент-сен, ты? Одна в такой час на улице?

— Угости вином, мужчина, — томно ответила Хент-сен.

— Легкомысленная одежда, безнравственная походка, циничная песня. Что с тобой?

— Угости, и тебе будет приятно. Моя любовь сладостная, как финик. Мои объятия крепки, как сон утомленного путника. Я заставлю трепетать твое сердце, словно струна арфы.

— О Хент-сен! — в ужасе воскликнул Писец. — Как поворачивается твой язык?

Хент-сен стала принимать соблазнительные позы.

— Я молода, стройна, хороша. Посмотри на эту грудь, на эти бедра. Посмотрел?

— Посмотрел.

— Ну и как?

— Моя невеста — уличная девка! Я убью тебя!

— Не смеешь! Меня послал на площадь сам фараон.

— Я убью его! Твои глаза — это окна в небо, теперь они разбиты. Твои ноги — это пилоны храма, а теперь они разрушены. Я умру от горя! Хент-сен, заклинаю всеми богами, давай убежим.

— Куда? — спросила она.

— Куда глаза глядят. Хотя бы в Вавилон.

— В Вавилон? К нашим недругам? А ты знаешь, что они строят башню? Я дочь фараона, я не принесу вреда пирамиде. Так ты угостишь меня вином, мужчина?

— Нет!

— Ты пренебрег дочерью фараона. Такое не прощается.

— Опомнись! Ведь ты моя невеста.

— Бывшая невеста. Теперь я блудница. Итак, всего два камня в обмен на бездну удовольствий.

— Почему так много?

— Как?! Ты еще смеешь торговаться с дочерью фараона? Кстати, обращайся ко мне: «Твое невинное высочество».

— Ненавижу тебя, твое невинное высочество! Ненавижу фараона! Весь белый свет! Не страна, а сплошной публичный дом. Один продает свое тело, другой — душу.

— А ты ум! Я слышала, что ты изобретаешь камнеподъемную машину?

— Да.

— Бунтовщик стал заурядным строителем пирамиды.

— Я принял это условие ради тебя, Хент-сен, — объяснил Писец. — Отец обещал отдать мне тебя в жены.

— И ты сразу забыл все свои идеалы? Предал принципы?

— Нет, не предал. Но, лишаясь тебя, я теряю возможность сделать что-то полезное для родины. Ведь ты дочь фараона, власть в Египте наследуется по женской линии, и ты мне ее когда-нибудь принесешь. Только сев на трон, я смогу сделать Египет счастливым.

— Один уже сделал, — печально покачала головой Хент-сен. — Выходит, твоя любовь была не столь уж бескорыстна? Ты тоже метишь на трон?

— Да, да! Но не ради себя, ради отчизны!

— Угости вином, мужчина.

— Нет!

— Не хочешь? Это даже лучше. За отказ я получу с тебя четыре камня.

Хент-сен ушла все той же томной походкой. Писец взобрался на помост, где его когда-то били палкой, закричал в толпу:

— Люди! Слушайте все! Я хочу вам сообщить новость о пирамиде, которая не строится. Так вот: она строится!

Люди в страхе зажимали уши.

— Строится — не строится. Наше-то какое дело? Лучше ничего не знать, спокойнее спится, — заявила Нищая.

— Ты — нищая, тебе-то чего бояться? Что тебе терять?

— То, что имею.

— А что ты имеешь?

— Что могу потерять.

— Но ведь тебе нечего терять, значит, ты ничего и не потеряешь? — втолковывал ей Писец.

— Пока я имею возможность что-то терять, не все потеряно.

— Люди! Наш фараон собственную дочь послал на панель ради пирамиды! — кричал Писец.

Историк развел руками:

— Что поделаешь? Настоящее — всегда право, прошлое — виновато, а будущее — рассудит. Пирамида — символ будущего, которое, по существу, прошлое. И прошлого, которое будущее. Впрочем, я что-то запутался.

— Люди! Счастья не будет! — продолжал кричать Писец.

Все в ужасе разбегались.

— Это уже крамола, — произнесла Поэтесса. — Надо донести.

— Зачем? Из экономии перестали платить доносчикам, — заметил Зодчий.

— Надо донести бесплатно.