Служебный гороскоп

— Мне странно это слышать от тебя, Жрец. Не ты ли хотел, чтобы я ничего, кроме этой усыпальницы, в жизни не совершил? Какая трагедия! Молодой, полный сил и энергии правитель пришел к власти, хотел так много сделать для своей родины, а сделал только гробницу. Ты превратил золото в камень, вино в воду, день в ночь. Так пожинай теперь плоды. Мы погибнем вместе, ты и я.

— Остановись!

— Поздно! До солнца! Пирамиду до солнца!

Но были и приятные сведения. Например, из Вавилона. Прибыли лазутчики и донесли, что Вавилон никогда не построит свою башню. Боги покарали его за гордыню, смешали людям языки, и строители перестали понимать друг друга. Теперь там сплошная неразбериха, чехарда и вавилонское столпотворение. Люди бранятся, хватают друг друга за грудки, дерутся, а дело ни с места. Боги сделали это намеренно, чтобы люди не лезли на небо. Хеопс ликовал, он победил. Вслед за этим собрался государственный совет, где решалась судьба пирамиды. Зодчий, автор проекта, убеждал Хеопса, что теперь, когда со стороны Вавилона нет угрозы, пирамиду можно строить пониже и поскромнее, а не до солнца. Вполне возможно оставить ее такой, какая она есть. Зачем ставить перед собой заведомо невыполнимые цели? Ведь боги могут рассердиться и покарать также и Египет. Хеопс упрямо твердил:

— Нет, только до солнца! Тебе повезло, Зодчий. На большой пирамиде ты больше сможешь украсть и спустить налево. Еще ярче будет лосниться твоя физиономия, еще лучше ты будешь одет и обут.

— Да, я разбогател на твоей пирамиде, — соглашался Зодчий. — Но достояние не пошло мне в прок. Мой дом разрушили восставшие рабы. Я разорен. Опомнись, о богоподобный! Мы никогда ее не построим.

Хеопс грозно выгнул бровь.

— Что я слышу? Это неверие в нашу пирамиду? Это неверие в народ, в страну. Стражник, отрубить ему голову!

Когда Стражник за шиворот тащил Зодчего, был слышен предсмертный крик:

— А кто будет строить пирамиду? Где ты найдешь зодчего?

— Я сам буду зодчим! — ударил Хеопс себя в грудь. — Сам!

Жрец подал папирус. Это была грозная петиция от военачальников, доблестные воины требовали прекратить строительство пирамиды, потому что в войнах погибла вся рать.

Хеопс швырнул петицию на пол.

— Понимаю! Зачем им новая война, если они нажились на старой? Теперь у всех высокие чины и огромная военная добыча. Можно всласть глушить вино, жрать и спать с пленницами. Военачальникам отрубить головы! Немедленно!

— Всем? — спросил Стражник. — Всем!

Жрец подал Хеопсу другой папирус: донесение от номархов. Они требовали того же, прекращения строительства пирамиды. Хеопс рассмеялся:

— Что, мало попадает в их бездонный карман? Я обложил их владения слишком большими налогами? Опять заговор? И вельмож приговариваю к казни!

— Все жрецы тоже против пирамиды! — сообщил Жрец. — Храмы лежат в развалинах, богов больше нет, обезумевшие от голода люди съели священного быка Аписа.

— И ты ел? — хмыкнул Хеопс.

— Мне досталось только… Стыдно сказать что…

— Хеопс, пирамида погубила поэзию! — рыдала Поэтесса. — Никто не пишет и не читает стихов. Кому они нужны на пустой желудок. Искусство тебе этого не простит! Оно требует жертв.

— Оно их получит! Взять!

Стражник увел Поэтессу.

— Хеопс, твоя пирамида погубила историю страны, — убеждал Историк. — Кому нужна такая история, если в ней ничего, кроме пирамиды?

— А ей, кроме пирамиды, ничего и не нужно. Взять!

— А кто о тебе напишет?

— Главное не то, что пишут историки, а то, что они не пишут. Взять!

За окном дворца шумела и волновалась огромная толпа.

— Что хочет мой народ? — пожал Хеопс плечами. — Эй, там! Пусть войдет кто-нибудь один!

Вползла Нищая. Она прижалась к ногам Хеопса так сильно, что ее с трудом оторвали.

— О Хеопс! Моя дочь умерла от голода, а теперь мой муж погиб, его придавил камень на строительстве пирамиды.

— Радуйся, женщина! Ему повезло. Он не лодырничал в тени смоковницы, он созидал пирамиду. Раб, который строил пирамиду, на голову выше раба, который ее не строил.

— Остановись, Хеопс! Тебя молит твой народ!

— Нет!

— Остановись! Иначе ты сам станешь нищим!

— Взять!

Стражник увел Нищую. Толпа стала кричать:

— Хеопс, прекрати ее строить! Хеопс, брось пирамиду! Хеопс, пожалей нас!

— Ах, как мне не повезло с моим народом, — стал сетовать фараон. — Ну почему другие цари имеют покладистый, послушный, верный себе народ? А у меня с ленцой, вечно бурчит в кулак, всегда у него кукиш в кармане. Что?! Мой народ — враг пирамиды! Значит, он враг народа! Мой народ — враг народа! Отрубить головы!

— Кому? — спросил Жрец.

— Народу! Я найду себе другой. Спокойный, послушный, такой, какого я заслуживаю.

— Я против! — заявил Жрец.

— Значит, и ты враг пирамиды?

— Да, и я.

— Взять!

Жреца увели. Последним взбунтовался Стражник.

— Если мы отрубим всем головы, то кому будем рубить потом? Я лишусь куска хлеба.

— Голову с плеч! — приказал Хеопс.

— Чью?

— Твою.

— А кто мне ее отсечет?

— Сам!

Стражник увел себя за шиворот.

Последнее, что видела погибающая страна, как Хеопс стоял у недостроенной пирамиды с протянутой рукой и просил подаяния у своего народа:

— Подайте на пирамиду!