Служебный гороскоп

— Нет, Жрец! Объединяет смысл, а не цель. Я выслушал тебя, мой учитель, моя правая рука, а теперь я буду поступать так, как велит мне мой долг. И сегодня же начну реформу. Казна пуста, а мы содержим при дворе огромное число прихлебателей.

Хеопс повернулся назад. За его спиной стояло трое с опахалами в руках. Первый махал опахалом над Хеопсом, второй над первым, третий над вторым. Все это выглядело забавным, но так было испокон веков, и уже ни у кого не вызывало улыбку.

— Ты кто? — спросил Хеопс первого Опахальщика.

— Человек, который держит над тобой страусовое опахало, — был ответ.

— А ты кто?

— Человек, который держит опахало над человеком, держащим над тобой опахало, — ответил второй Опахальщик.

— Ну а ты?

— Я держу опахало над человеком, который держит опахало над держащим опахало над тобой…

— Хватит! — вскричал фараон. — Я запутался, как птица в сетях.

Жрец снисходительно пояснил:

— Так строится пирамида величия, о Хеопс! Основание пирамиды — народ, вершина — фараон, стены — жрецы и чиновники.

— И всем платит казна?

— Конечно. Они все из знатных родов, они кирпичики пирамиды.

— В шею! — затопал ногами Хеопс. — Вон из дворца!

Опахальщики разбежались. Голос Хеопса гремел, наводя ужас на придворных:

— Уволить всех льстецов, писцов, скороходов, звездочетов, поэтов и историков! Долой всех бумагомарателей. На всю страну хватит одного писца, моего собственного. На улицу — всех толкователей снов и телохранителей.

— А кто тебя будет охранять? — спросил Жрец.

— Никто. Все тираны мнительны, трусливы, вечно воображают себе опасность. У страха глаза велики, но, как правило, им ничего не угрожает. Все это мнимые страхи. Я буду ходить и ездить по стране без охраны, как простой смертный. Чиновников тоже в шею!

— А как ты будешь управлять?

— Новых наберу. Честных.

— А где возьмешь? Все они в Египте одинаковые.

— Зачем мне, к примеру, личный бальзамировщик?

— Он превратит тебя в мумию.

— Когда?

— После смерти.

— А что он будет делать остальное время?

— Ждать.

— Долго ждать придется! В шею! Лишить жалованья. Кстати, Писец, посмотри по ведомости, сколько у меня жен?

Писец быстро полистал папирус и дал ответ:

— Пять. И десять наложниц.

— Ого! А я и не знал. А сколько при них евнухов?

— Сорок стражей наслаждений.

— А зачем так много?

— Чтобы лучше стеречь сад, — улыбнулся Жрец.

— Все равно не устерегут. Евнухов, этих сладкоголосых дармоедов, — прочь! Наложниц тоже.

— А жен?

— И жен в шею!

— А как же ты без жены, папа? — спросила дочь Хент-сен.

— Одну оставим. Мою первую супругу. Самую любимую жену, твою мать, доченька.

— И при ней парочку евнухов? — спросил Жрец.

— Нет! Я сам ей буду мужем и одновременно евнухом.

— Но как же это совместить? — расхохотался Жрец.

— А как все остальные мужья совмещают?

Как быстро вращает Осирис колесо времени! Как быстро сыплется песок в главных часах государства, что стоят на городской площади! Время буквально уходит между пальцев! Уже три года Хеопс на троне. Три года! Кое-кто считает, что время ползет как черепаха, но для фараона оно летит словно птица. Первые итоги царствования показывали, что Хеопс совершенно не укладывается в сроки.

— Как поживает мой благословенный народ? — спрашивал Хеопс на одном из государственных советов.

— Он счастлив. Ведь ты так повелел, — отвечал Жрец.

— Тогда почему так много жалоб? Откуда стоны?

— От счастья. Народ не привык.

— Доходы казны выросли?

— Упали.

— Почему?

— Мы прекратили воевать и перестали грабить свой народ. А других доходов у нас нет. Только война и грабеж.

Разгневанный Хеопс стучал кулаком по подлокотнику трона, наводя ужас на членов совета.

— Проклятье! Но хоть награбленное надо лучше беречь! Какая горькая ирония! Перестали грабить народ, а он стал жить еще хуже. Кстати, люди ропщут, что чиновники держат жалобы под сукном, кладут их в долгий ящик, а в конце концов выбрасывают их в корзину.

— Теперь жалобам дан быстрый ход, — доложил Жрец. — Весь цикл: под сукно — долгий ящик — корзина они проходят за месяц. И вообще с жалобами покончено. Запрещено жаловаться.

— Я готов есть песок от злости! Мои предначертания не выполняются!

— Конечно! Ты уволил всех писцов и скороходов, поэтому твои приказы застревают в пути. Ты сократил всех опахальщиков, а без них в нашем климате трудно работать, душно. Ты сократил чиновников…

— Но ведь я дал людям слово фараона, что счастье будет через пять лет! Я не хочу стать лжецом в глазах своего народа! Но почему, почему в часе только шестьдесят минут, а не семьдесят, в сутках только двадцать четыре часа, а не тридцать, был бы такой запас, что горы можно свернуть…