Служим Отчизне

И действительно, уже во время Великой Отечественной войны мне пришлось встретить не одного хорошего командира полка из выпускников нашего училища. Правда, был и такой случай в районе Невеля. Никак один из полков не мог взять деревушку. Я решил, поеду-ка сам. Стал выяснять обстановку с командиром полка и в сердцах сказал:

— Какой это чудак (я сказал тогда чуть покрепче) учил вас…

Он, не смущаясь, ответил:

— Вы, товарищ генерал.

Было и такое дело…

Итак, получил я приказ ехать в Харьков. Уже купил билет на 17 января 1941 года, но в это время приехал командующий армией Андрей Иванович Еременко. Я с ним случайно встретился, и пока мы разговаривали, к нам подошел генерал-полковник И. Р. Апанасенко, командующий Дальневосточным фронтом.

— Товарищ Чистяков, я знаю, что вы собрались уезжать, но я вас временно задержу. Вы будете у меня помощником в учениях с моряками.

— Какой я моряк?!

— Разработайте учения.

— Я даже в морской карте не разбираюсь!

— Научитесь.

Пошел к товарищам в штаб флота, попросил помочь.

Видимо, моряки чересчур постарались, и командующему фронтом так понравилась разработка, что после учений он сказал:

— Я тебя в Харьков не пущу совсем, останешься тут…

Через два дня приказ. И стал я командиром 39-го стрелкового корпуса.

В марте 1941 года командующим 25-й армией был назначен генерал-лейтенант Ф. А. Парусинов. Мне казалось, что границу и службу я уже знал хорошо, и во время оперативно-тактических занятий, посвященных прикрытию границы, я предложил свой вариант. Парусинов с ним не согласился, и получилась у нас, как говорится, оперативно-тактическая неувязка.

Не знаю уж, с чьей помощью, но вскоре отправили меня учиться в Москву, в Академию Генерального штаба.

Это было накануне Великой Отечественной войны.

Тревожные дни

Академия Генерального штаба, куда я приехал учиться с Дальнего Востока накануне войны, находилась в Москве на улице Кропоткина. В то время в академии слушателями были, как правило, люди, имеющие боевой опыт гражданской и даже мировой войны, от командиров полка до командиров корпуса.

Жили мы в общежитии на Серпуховке и, люди сравнительно молодые, образ жизни вели предельно аскетический. Понятно, каждый из нас был бы не прочь хоть немного развлечься, но учебная программа была столь насыщена, что у нас не хватало времени даже сходить в театр. А ведь многие из нас были в столице впервые.

Врид начальника академии был тогда генерал-лейтенант Е. А. Шиловский. Еще до революции окончил он Академию Генерального штаба, сражался на фронте в мировую войну, а с первого дня организации Красной Армии служил в ней, обучая красных командиров военной науке. Было генерал-лейтенанту Шиловскому в то время за пятьдесят. Небольшого роста, подтянутый, вежливый, внимательный в обращении.

К тому времени у него имелось много трудов по оперативно-стратегической подготовке и штабной работе, которые мы старательно изучали. Кроме того, начальник академии сам вел кафедру оперативного искусства, глубоко и, можно сказать, артистично передавая нам свои знания. Шли мы на его лекции, как на праздник.

Начальником нашего курса был комбриг Непарак. Я его знал еще по совместной службе в 13-й Дагестанской дивизии, где он командовал полком.

Был он из шахтеров, требовательный, справедливый командир. Здесь, в академии, мы очень крепко чувствовали его требовательность, нередко получали от него нагоняи, но всегда знали, что даже после крепчайшего нагоняя он может поставить самую высокую оценку, если она заслужена.

…В воскресенье 22 июня, затаив дыхание, слушали по радио сообщение Советского правительства о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну. Первая мысль у всех: немедленно проситься в действующую армию, на фронт. Но нам вежливо разъяснили, что сначала надо закончить учебу. Правда, некоторые были столь настойчивы, что партийное бюро вынуждено было разбирать их рапорта и призывать к порядку: нельзя же поддаваться только чувству.

В первые же часы после начала войны всех слушателей разбили на роты. Меня назначили командиром пулеметной роты, учитывая мое прошлое.

На занятиях мы стали изучать опыт только что отгремевших боев.

Особое внимание в новой программе, по которой стала работать академия, уделялось ведению оборонительного боя, противовоздушной и противотанковой обороне.

Несмотря на то что довелось мне учиться в Академии Генерального штаба короткое время, шесть-семь месяцев, она дала очень много, а одну из задач по противотанковой обороне, которую решал в академии и за которую преподаватель поставил мне пятерку, я применил на Курской дуге, понятно памятуя истину: не придерживаться правила, как слепой стены.

Все полевые занятия по тактике проводились в районе Химки или Кунцево. Поскольку заселены эти места довольно густо, все наши учения проходили при активнейших зрителях — мальчишках близлежащих сел. Они залезали на деревья, на заборы и часами смотрели и слушали. Бывало, самые смелые из них подходили и просили:

— Дядя, дай карандаш, я тебе покажу, на каком фланге правильней удар нанести.