Смайлик на асфальте

— И признал, что является владельцем краденого? Они прекрасно отдавали себе отчет, что никогда не смогут объявить себя обладателем картины и официально выставить ее. Как ни странно, им было достаточно самого факта обладания и демонстрации перед такими же, как они, черными коллекционерами

— Что было потом?

— Появились связи, деньги, нужные знакомства. Я устроилась на работу сначала в небольшую галерею, затем перешла в «Галери де флер» и познакомилась с Жан-Пьером. Криминал остался в прошлом.

Совершенно не стесняясь, Марина рассказывала, как очаровывала де Вержи. Звучало это довольно цинично. Свадьба, медовый месяц, ощущение, что жизнь удалась. Казалось, ничто не предвещало беды. Но тут напомнили о себе старые «друзья». Некий русский бизнесмен, ничего не понимающий в живописи, но мнящий себя знатоком и ценителем, жаждал приобрести утерянные картины Верещагина и, прежде всего, «Снежные траншеи». Отказываться от лоха, который сам шел в руки, никто не собирался. И Марина, которая работала в галерее с безупречной репутацией, была им просто необходима.

Она не хотела участвовать в афере, ей уже не нужны деньги, у нее было все, о чем она только мечтала, но ей пригрозили разоблачением, и она согласилась. Казалось, все прошло хорошо, но муж что-то заподозрил. В галерее появился сующий повсюду нос Дальбан. Другие сотрудники могли принимать его любопытство за чистую монету, но она сразу насторожилась, почувствовав себя мышью, вокруг которой нарезает круги кот.

В тот раз обошлось, она думала, что все закончилось, но через некоторое время ее вынудили снова совершить подлог уже с «Подавлением индийского восстания англичанами» все того же Верещагина. Скольких преступников сгубила жадность и неумение вовремя остановиться, и ее прежние знакомые не стали исключением.

Сразу два утерянных Верещагина с не самым прозрачным прошлым, найденные за короткое время, выглядели довольно странно, если не сказать подозрительно. Конечно, де Вержи насторожился и начал расследование. Главным мировым экспертом по Верещагину считался некто Познанский из Русского музея. Тип въедливый, сведущий, дотошный. Когда она нашла переписку мужа с этим человеком, то не на шутку испугалась. Она не хотела ничьей смерти, она хотела всего лишь сохранить свой брак и свое положение.

— Ты могла рассказать обо всем мужу, — сказал Артём. — Если он любил тебя, то простил бы.

Марина с презрением посмотрела на него.

— Ты бы простил?

— Да.

— Он — не ты, он был человеком с принципами. Легко советовать, когда ничего не имеешь за душой — ни состояния, ни репутации. В лучшем случае я бы оказалась на улице без единого евро. Я не хотела расставаться с жизнью, к которой стремилась! И которую заслуживала! Но этот идиот все испортил!

Артём затаил дыхание, готовясь услышать признание.

— Дальбан, уж не знаю за каким чертом, подсунул мне перевод дневника петроградского сыщика. Перевести эту чепуху я не перевела, но прочитала. А потом зачем-то пересказала этому идиоту, который возомнил себя самым умным, непобедимым… Долбаный профессор Мориарти с Пискарёвки!

Марина задохнулась от гнева, ее лицо сделалось злым, черты лица исказились, став некрасивыми.

— Вместо того, чтобы подкупить Познанского или пригрозить ему, он убил Жан-Пьера. А потом разыграл абсурдный спектакль, найдя таких же кретинов, как и он сам. И чего добился в результате? Пришлось самой приезжать в Питер, лебезить перед Познанским и регистрировать никому ненужную экспертную фирму, сделав его одним из главных акционеров. Фактически преподнести подарок на несколько миллионов евро! А под ногами ведь еще путался Дальбан!

Чей-то тяжелый взгляд уперся в спину, как уже не раз было в последние дни. Артём повернулся за секунду до того, как сзади прозвучал вопрос:

— Значит, идиот?

Марина вскочила на ноги, подхватив сумочку. Артём тоже поднялся.

На площадке стоял Гарик. Как и всегда, он выглядел спокойным, даже сонным, только дрогнувший голос выдавал его волнение.

— Ты следил за мной в отеле? — прямо спросил Артём.

Гарик слегка наклонил голову.

— Да, за вами обоими.

Его серые водянистые глаза остановились на друге.

— Когда ты догадался?

— Сегодня, когда дрались в крепости. Ты не хотел покалечить меня. А затем, когда начал задумываться и анализировать, вспомнил и другие моменты.

— И где же я прокололся?

— Прежде всего, с Ольгой. Вчера в ресторане ты смотрел на нее так, будто перед тобой стоит привидение, — усмехнулся Артём. — Она ведь для тебя была мертва, не так ли? Потом твои расспросы в «Ватерлоо». Именно тогда ты проговорился. Не помнишь? Дословно не обещаю, но сказано было что-то похожее на «чувствую себя не тварью дрожащей, а вершителем человеческих судеб». Ты ведь решал, кому, как и когда умереть. В-третьих, ты знал, что Марина в городе, и сказал, что услышал об этом от жены Кирилла. Я разговаривал с Соней и Кириллом, они не общались с Мариной уже довольно давно и не знали о ее приезде.