Но я, как опытный разведчик, умело уходил от встреч и знакомств: мои сверстницы меня никак не привлекали, а молодой женщиной, быть может, я бы и мог увлечься, но это было страшно и чревато… Да и, честно говоря, я ещё не был готов для новых отношений. Единственное, что казалось мне реальным – это позвать женщину из прошлого, которая давно знала меня, любила и наши жизни не раз пересекались. Такая женщина была и я о ней сейчас расскажу.
Много лет назад, зимой, в Ялту, меня пригласила местная филармония. После официальных встреч я вернулся на набережную, где находилась моя гостиница. Несмотря на «не сезон», вдоль моря прогуливались толпы отдыхающих и среди них много молодых женщин. Я поправил шляпу, перекинул через плечо свой яркий шарф и вышел «на боевую тропу». Через несколько минут «засёк» очень симпатичную, стройную девушку, которая вышла из парфюмерного магазина, и рванулся за ней. Она почувствовала мой взгляд, обернулась, увидела меня и испуганно нырнула обратно в магазин. Я последовал за ней, подошёл и сказал:
– В Италии существует обычай: если люди два раза встречают друг друга, они считаются уже знакомыми. Вас я вижу уже дважды: первый раз – там, на улице, второй – здесь, в магазине.
Она невольно улыбнулась, но всё ещё оставалась настороженной:
– А вы были в Италии?
– Нет. Но если мы познакомимся, я специально слетаю туда, чтобы узаконить наше знакомство.
Её испуг растаял, она рассмеялась и протянула мне руку:
– Света.
Она приехала из Одессы. Несмотря на молодость, оказалась замужней и уже имела ребёнка. Муж её, моряк, находился в дальнем плавании, а она отдыхала здесь по профсоюзной путёвке в каком-то санатории. После нашего знакомства в этом санатории её уже видели очень редко: днём мы вместе загорали, купались, вместе обедали, вместе ужинали, гуляли по Ялте, ходили на концерты гастролёров… И ночевала она уже почти каждую ночь у меня в гостинице. В то время на экранах шёл знаменитый фильм «Римские каникулы» – наше взаимное увлечение мы назвали «Крымские каникулы».
После этого, на протяжении многих лет, мы перезванивались и иногда встречались с ней, раз в году, а то и раз в два года: или я заезжал в Одессу, или она приезжала ко мне в Киев или в Москву. Наши встречи были очень краткосрочны: день, максимум, два. С мужем она развелась, потом был второй неудачный брак. Последние годы жила уже одна: дочь выросла, вышла замуж, родила ей внучку. При каждой нашей встрече она повторяла, что любит меня, что я – светлый луч в тёмном царстве её жизни, откликалась на любой мой призыв: всё бросала и прилетала туда, куда я её звал.
Вот об этой женщине я рассказал детям, Лёне и Анечке, моим друзьям, и все стали уговаривать, чтобы я её пригласил к себе, хотя бы на время – попробовать пожить вместе. Я оформил вызов, она прилетела и жила у меня полтора месяца. Конечно, с ней мне было легче и комфортней, но… Во-первых, она – русская, и возникало много сложностей с её дальнейшим проживанием (Оформлять официально наши отношения я не собирался). Во-вторых, в Одессе осталась её дочь и внучка, которых она очень любила и скучала по ним. Кроме того, у неё там была работа, по украинским масштабам с хорошей зарплатой – уехав, она её теряла и так же удачно устроиться в своём возрасте уже не смогла бы. В-третьих, и это самое главное: всё время её пребывания в Израиле меня мучило болезненное ощущение: по законам Крещатика изменять жене – вполне допустимо, но продолжать эту измену после потери жены – превращалось в воровство и предательство… С каждым днём это ощущение усиливалось, особенно, после того, как мне приснилась Майя, которая плакала… Словом, наш альянс не состоялся, Света улетела, и я снова продолжал сам себе варить курицу-холодец.
«Я С ВАМИ»
Последние годы жизни Майя добивалась создания Центра Семьи, потратила на это много сил, энергии и здоровья. До его открытия она не дожила, но её имя навсегда осталось в этом Центре: его назвали «Майя» («Всеизральский Центр Семьи» имени Майи Каневской). У входа – врытая в землю мраморная мемориальная плита, над ней – ветви апельсинового дерева, специально посаженного в день открытия Центра. Назвать учреждение именем новой репатриантки – это был первый случай в Израиле, такое надо было заслужить!