Смех без причины

С любой проблемой можно прийти к Винокуру, он мгновенно бросается на ее разрешение. Володя настолько замечательный, что ему в ответ на заботу и внимание тоже хочется чем-то ответить. Но он не просит.

Вернее, просит. Он просит новый спектакль, но это уже не помощь. Это наше счастливое, я надеюсь, будущее.

На сцене он на своем месте и делает свое дело с колоссальной отдачей. Я много ездила с ним на гастроли по стране и за рубежом, и ни одного концерта не было, чтоб Володя не выложился на сто процентов. Ни одного. Хотя перелет – концерт – перелет – концерт, и нет дня, чтобы расслабиться. В концерте блок пародий идет час двадцать, и каждая вторая пародия с его участием. С переодеваниями, с париками и масками, со всеми атрибутами. И вместо того чтобы это дело упростить для себя, он его только усугубляет, придумывая все новые и новые детали. Это физически очень трудно. В конце пародий у него мокрая рубаха. Трудяга, одним словом.

А еще он очень добрый. Он любит своих безалаберных, беспутных, глупых, алчных и не всегда трезвых героев. Он не обвинитель, он адвокат.

Это чувствуется, поэтому люди хотят вновь и вновь встретиться с его персонажами. Монологу «Поэт» больше 20 лет, а имеет премьерный успех. А Зятек непутевый, что с Тещей никак не разберется! Да его тещи обожают! Просто фан-клуб тещ!

Для артистов Театра пародий Владимир Натанович Винокур и наставник, и учитель, и друг. А еще защитник, а еще кормилец, а еще меч карающий. За свой театр Винокур порвет! Не дай бог, чтобы какой-то администратор недокормил артистов, или поселил не так, или зимой выделил холодный автобус. Конец администратору!

Но если вдруг в коллективе кто-то начнет жаловаться и возмущаться, что их не так поселили или дали не тот транспорт, Володя может очень резко поставить этого артиста на место! Потому что в театре действует железное правило «Не пищать!» и потому что сам Винокур в свое время через все эти курятники вместо гостиниц и холодные автобусы в минус сорок прошел:

– Я прошел все это и хочу, чтобы вы тоже поняли, что жизнь артиста не сахар. В «Хилтоне» мы с вами еще поживем. А администратор, между прочим, не виноват, что у них тут во всей области нет ни одного приличного автобуса!

А в это самое время администратор гонит теплый автобус из соседней области. Винокур немножко Макаренко – в обиду своих ребят не дает, но и им не позволяет распускаться.

Когда мы только познакомились, там было балетных артистов больше, чем поющих и пародирующих, а сейчас приблизительно половина на половину. Что приятно, артисты балета втягиваются в лицедейство, а люди поющие научились танцевать. Если внимательно посмотреть, пусть не в первой линии, но во второй поющие и пародирующие артисты работают хореографический номер.

Единственное, о чем мы с Володей изначально договорились, – не гробить индивидуальность артистов. И в танце они вроде бы все вместе, синхрон соблюдается, но в то же время каждый сам по себе. Поднятая в батмане нога у всех на одной высоте, но выражение лица и отношение к этой поднятой ноге у всех разное.

Ребята все очень забавные, и я с удовольствием с ними работаю, потому что они талантливы и открыты. Представьте себе: я утром репетирую эпизод «Памяти павших» в серьезной постановке ко Дню Победы. Далее пробираюсь по пробкам в Театр пародии, надо бы переключиться на следующую репетицию, но еще звучит эта скорбная нота. Важно это в себе удержать и завтра доработать, чтобы весь зрительный зал испытал такую же боль утраты…

И в таком вот состоянии прихожу в Театр пародии. А артисты уже сидят, ждут в кроссовочках и в джазовочках, веселенькие и готовые работать. Хочешь не хочешь, а ты должна переключиться и репетировать новый пародийный номер.

Я с ними очень честна и говорю сразу:

– Ребята, я сейчас вышла с такой трудной репетиции, о которой вам знать не надо. Пожалуйста, верните меня к жизни. Я заведу сейчас музыку, а вы поэкспериментируйте.

Завожу им музыку, они начинают кривляться и делают все с утроенной силой. Они зовут меня за собой! Все! Включаюсь в процесс, и мы начинаем пробовать. Они не спрашивают: «Зачем?» – просто делают то, что я прошу, даже если это полный абсурд. И так мы уже давно являемся соавторами множества номеров.

Тут приходит Владимир Натанович, и мы ему сдаем «эскиз к наброску», как говаривал Александр Ширвиндт. В этом эскизе он, как Мастер, тоже что-то увидит и подправит, а потом моя такая робкая реплика:

– А хорошо бы и вам вписаться…

Произношу робко, потому что вижу его с двумя телефонными трубками, решающего какую-то, видать, важную проблему. Через несколько минут, отправив все телефоны к секретарю, Артист накидывает полотенце на шею, и мы начинаем вместе вписываться в только что созданную заготовку.