Читаем Смех без причины полностью

И это благодаря Володе. Как только самолет касается земли, звонок маме. Закончился концерт, звонок маме. Ежедневно звонил старшему брату Борису и всегда был в курсе всех его дел. С Тамарой он тоже созванивается постоянно, если находится где-то на гастролях. Всегда с ней советуется. И никогда ни в чем не отказывает. Но Тамара и сама лишнего не попросит, разве только чтобы кому-нибудь оказать необходимую помощь.

Володина жена удивительная женщина. У нее такая сильная воля. И Настю правильно воспитала. Они обе безразличны к внешней мишуре, к побрякушкам и тряпкам. Обе не понаслышке знают, что такое тяжелый физический труд. И обе невероятно добрые, цельные натуры, которые ценят в людях прежде всего человеческое начало. Настя и Тамара не только дочь и мать, они подруги. У них много общих творческих интересов и общая большая любовь – балет и Володя.

Мы так давно дружим семьями, что уже привыкли каждый год отдыхать вместе. Раньше с детьми, а теперь повзрослевшие детки предпочитают отдохнуть без нас. Именно в период отпуска Володя старается отдать Тамарочке все то внимание, которого она заслуживает, но в силу различных обстоятельств бывает часто лишена. Они вместе гуляют, купаются, играют в теннис, ходят на шоу, встречаются с друзьями. И очень приятно наблюдать со стороны за этой парочкой, как будто и не прошло почти сорок лет совместной жизни.

Лева Лещенко тоже, как правило, отдыхает с нами, но отдыхом это назвать трудно. Стоит только Володе и Леве прилечь на пляже позагорать, тут же подходит кто-нибудь из поклонников и просит автограф или фото на память. Ребята встают, вежливо улыбаются, фотографируются и дают автографы, но стоит снова прилечь, вся история повторяется сначала. И так весь отпуск.

Однажды нам это дело надоело, и решили мы поехать туда, где вообще нет русских. Выяснилось, что наших вообще нет в Португалии. Взяли путевки. Поехали. Ходим себе везде беспрепятственно, отдыхаем, никто нас не трогает, не узнает, автографов не просит. Красота, да и только! Но уже буквально на третий день что Лева, что Володя стали мрачнее тучи. И эти полторы недели стали для нас настоящим кошмаром.

И лишь на обратном пути, в аэропорту, где были наши соотечественники, которые с визгом набросились на своих любимцев, началась привычная кутерьма вокруг Левчика и Вовчика, только тогда с их лиц сошло хмурое выражение, опять появились улыбки и вернулось прежнее развеселое расположение духа. Всем актерам это свойственно, и Володя не исключение.

Его розыгрыши привносят в жизнь перца. Однажды, когда я еще на «Мосфильме» работал, Вовка позвонил мне и дурным голосом начал ругаться:

– Я ваш сосед, ветеран войны двенадцатого года, а вы меня залили! Вода с потолка хлещет, я жаловаться на вас буду!

И далее в таком духе. Я все бросаю, прыгаю в такси, еду домой, с замиранием открываю входную дверь… все сухо. И тут звонок:

– Алле, это Володя. Ну как, нормально все, не утонул?

Я часто попадаюсь!

Между прочим, такого везучего человека, как Винокур, редко встретишь. Когда еще были казино, он выигрывал практически всегда. Такого фарта, такого фантастического везения я больше в жизни своей не видел.

Мы проигрывали, расстраивались, выстраивали какие-то немыслимые схемы, а он просто приходил и выигрывал. В рулетку. Он подходит, делает ставку на 31, это его любимое число, потому что родился тридцать первого марта, забирает выигрыш и уходит. Я бы ни за что не поверил, если бы меня самого там не было. А когда видишь все своими глазами, просто диву даешься. Именно поэтому, видимо, позакрывали в России все казино, потому что после Винокура там делать нечего.

Володя щедрый человек. Широта его натуры проявляется буквально во всем. Даже в том, что, сидя в ресторане за одним столом с Винокуром, ни один из многочисленных заслуженных артистов и воротил бизнеса не делает даже ложного движения в сторону своего кармана, стоит официанту принести счет. Во время расчета эти достойнейшие люди либо уходили в туалет, либо танцевали, либо опускали глаза. Всегда расплачивался Винокур и получал от этого удовольствие. Это не касается компании олигархов, где все происходит заранее и незаметно.

Володя был и остается каменной стеной для своих друзей. Я это ощутил на себе. Стоило попасть в беду, тут же приехал Володя, погрузил в свою машину, отвез к лучшим врачам и, пока мне не сделали операцию, развлекал весь медперсонал больницы. Меня потом еще долго в больнице на руках носили, так он всех обаял. Он внимательный очень. Ко всем.

И спасибо ему за это от всей души. Те двенадцать лет, что мы проработали вместе, были лучшими годами в моей жизни.

Глава 16

Игорь Непомнящий

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное