Смелая женщина до сорока лет

Эти обеды были реальны и, надо полагать, являли собою кулинарные шедевры. Но взятые как факт советской жизни – эти обеды были ложью.

Вот такая диалектика: хорошие фильмы, спектакли, книги – были хорошими, даже очень хорошими. Но при этом они – именно в силу своей хорошести – были стабилизаторами режима, а потом даже стали неким ностальгическим козырем: «Вы тут ругаете СССР, партийность, цензуру – а как же фильмы Тарковского? Пьесы Володина? Спектакли Товстоногова? Повести Трифонова?» – и так далее.

Текст как текст может быть внутренне тонок и правдив, а текст как социальный факт – контекстуально лжив именно в силу того, что он был создан здесь и сейчас (вернее, «там и тогда»).

В этом, очевидно, и заключается великая миссия и безысходный трагизм искусства: оно помогает пережить самую ужасную реальность – и одновременно как бы оправдывает ее, самим фактом своего явления.

Но почему именно я? ведь я этого достоин!

Дайте чуточку помечтать.

Вот мне 28 лет. Я самый обычный парень. Из самой обычной семьи: папа бригадир ремонтников, мама медсестра. Работа у меня – обычный офис. Обычная зарплата. Недвижимости у меня – доля в родительской квартире. Девушки постоянной у меня нет.

Гляжу на себя в зеркало: нет, не урод, не хиляк – но и не красавец и не бодибилдер.

Регистрируюсь в сети знакомств. И вдруг на меня наплывает суперкрасавица. 27 лет. Вот такие синие глаза! Рост, вес, фигура – всё супер. Американка, что характерно. Зовут Аннабель Ли. Папа у нее генерал из Пентагона, дедушка – миллионер из Техаса. А сама она – окончила Гарвард и владеет юридической конторой. Управляет офшорными счетами индийских фирм.

И вот она, значит, говорит, что надо начать переписываться, потом встретиться и развивать серьезные отношения, а там уж, сами понимаете, до законного брака недалеко.

Я рад и счастлив? Золотая рыбка заплыла в мою облупленную ванну? Сейчас она вильнет хвостиком и на меня обрушится дождь любви, красоты и удачи?

Дудки-с.

Я задаю себе простой вопрос. Конечно, я достоин счастья. Как всякий человек на Земле, о да. Но всё же: а почему именно я – именно такого счастья? Почему именно мне так дико и неимоверно повезло? Чем я заслужил интерес такой великолепной девушки, красивой, умной и богатой? В Америке 330 миллионов народу. То есть примерно 50 миллионов женихов для Аннабель только на ее родине. А еще есть другие страны. Почему же она выбрала именно меня? А?

Молчишь, красавица? То-то же.

Я не буду отвечать на твои письма. Потому что я знаю, что будет дальше. Дальше твой дедушка разорится в своем Техасе, твоего папу уволят из Пентагона, твою фирму закроет полиция, а ты сама застрянешь без единого цента в кармане где-то на полпути от Рима до Мумбаи, и «вышли мне хоть 2 000 баксов, милый, а то я погибну»…

Сделаем гендерное переключение.

Самая обычная девушка. С обычной работой, из обычной семьи, собою мила, но не более того.

С какого перепугу на нее вдруг наплыл сын суперолигарха и внук бельгийского барона? Со всеми своими яхтами, апартаментами и проч.? «Я, конечно, достойна счастья. Но все-таки – почему именно я? А не аферист ли ты, о мой прекрасный принц?»

Иногда кажется – реалистичное представление о собственной персоне позволяет отсечь всех этих эротических аферистов.

Мне начнут возражать:

«Но же ведь же бывает же!!!»

«Вот у меня подруга, ну ни кожи ни рожи, кассирша в “Магнолии”, в интернете познакомилась с одним… и вот теперь жена итальянского графа!»

И самое главное:

«Почему вы насмехаетесь над мечтой о счастье?»

Да нет, что вы!

Мечтайте дальше. И переводите аферистам свои трудовые две тысячи долларов.

Дороговато для коротенькой мечты, нет?

Фестиваль сон в ночь на 29 октября 2023 года

Фильм, который показали на российско-германском фестивале, вдруг вошел в шорт-лист этого фестиваля.

Женщина из оргкомитета говорит мне:

– Напиши на него краткую аннотацию, типа представление. Что это очень хороший фильм, и всё такое. Достойный награды.

Я говорю:

– Я тут при чем?

– Но это же по твоей книжке снимали!

– А что ж вы сами-то не сделали? – говорю.

– Да мы совсем не надеялись, что на него внимание обратят. А вот видишь, как получилось. Напиши! По-немецки. Коротко.

– Пусть немцы и напишут. Тут было два типчика, Карл и Алекс, если я правильно помню. Члены оргкомитета с немецкой стороны. Да?

– Они уехали. Их мобилизовали.

– Куда, блин?

– Да на войну. Сейчас же осень сорок четвертого! Наши уже перешли границы рейха! Наступаем! Вот их и мобилизовали. Типа защищать фатерланд. Сам не понял?

– Погоди. А куда надо эту аннотацию посылать?

– В Берлин. Не дергайся. Война войной, кино кином! – смеется она.

Хорошо. Сажусь за комп. Написал: «Дизес Фильм ист айне Перле дер марксистишен Кинематографи».

Женщина заглядывает через плечо. Смеется:

– Ну прямо уж «Перле»… Нарцисс какой. И насчет марксизма ты зря, они не любят. Напиши что-то типа вроде «реалистишен Кинематографи».

– Ладно, – говорю я.

– Запиши мыло, пошлешь прямо этим Алексу и Карлу.

– Их же мобилизовали! Как они получат?