Смена

Женя смотрел выпученными глазами впереди себя, сквозь Лешу, размышляя о природе межполовых отношений. Девочек с детства учат, что нужно быть аккуратнее с противоположным полом. Что любой мальчик, насколько бы хорошим он не казался, может напасть и попытаться силой их взять. Предупрежден – значит вооружен. Психологические тренинги для женщин, кружки самообороны от насильников, перцовые баллончики в сумочках. Но с мальчиками об этом не говорят вовсе. Они беззащитны перед похотливыми девочками. Их не предупреждают. Они даже не предполагают, что можно с таким столкнуться, потому подобное вводит в ступор, шокирует. Девочки, конечно, слабее, потому они нападают иначе. Как Леся. Шантаж, психологическое давление. Кому расскажешь – не поверят. Как это "меня изнасиловала девочка?» Ты шутишь?. Пойди в полицию да напиши заявление. Посмотрим, как долго и звонко они будут смеяться, бренча наручниками на поясе.

– Ничего страшного не произошло, что ты так реагируешь?

– Ничего страшного? – Со спокойной отстраненностью в голосе переспросил Женя. – Ты так считаешь?

– Если я и правда проговорился, то что в этом такого? Я был в ауте, зачем вы меня из комнаты отпустили тогда? Это косвенно ваша вина вообще.

– Зачем ты пытаешься найти виноватого? Это должен делать я, раз уж на то пошло. – Взгляд Жени все так же не фокусировался на Леше. – Какая разница, кто проговорился? Она знает, это факт. Просто нужно как-то из этой ситуации выходить. Раз уж она ставит меня в такие условия, мне приходится только выбирать. Ты за меня мою проблему не решишь.

Леша уткнулся лбом в стол, чтобы не было видно, как краснеет от стыда его лицо. Сколько бы он не пытался отпираться и перекинуть свою вину на другого, он был уверен на семьдесят процентов, что проговорился именно он. Еще дров в топку стыда подкидывал Женя, который стоически переносил проблему по имени "Леся".

Так они и просидели бы, одному только Богу известно, сколько времени, если бы до Леши не донеслись звуки топота целой дивизии.

– Дети идут.

Женя все еще пребывал в прострации.

– Женя, Жека, дети идут!

– Дети?… – Неизвестно какую мысль нейроны тягали по извилинам мозга Жени в данный момент, но слово "дети" напугали мыслителя. Скорее всего, он теперь вспомнил, что благодаря занятию, к которому он морально готовил себя, появляются дети, а совместных детей с Лесей ему очень не хотелось бы. Он еще пуще загрустил.

Леша уже был на низком старте, ожидая, когда уже зайдут малыши с сумками.

"Ребята! – этот голос снаружи был знаком обоим. Никита проводил инструктаж, – кому нужно, сейчас зайдут внутрь… Стой, куда? Сначала послушай, потом зайдешь. Еще не знает, зачем ему туда заходить, уже щемится. Так. Заходите внутрь, берете пакет для вещей, складываете то, что я скажу дальше. Сдаете сумку. В дачи вы целиком свои сумки не понесете, вы только возьмете из них самое необходимое, – началась возня, видимо не все были довольны таким положением дел, – только самое необходимое вам, а что конкретно я сейчас перечислю. – Пока Никита перечислял, поднялся шум расстегивающихся молний, – Футболки? Нет, они вам ни к чему, у вас будет форма. Брать сейчас только то, что я перечислил. Зачем тебе сейчас брать маску для плавания? Море не прогрелось, на этой смене никто купаться в море не будет, – звуки цоканья и стонов заглушили молнии, – не стоит возмущаться, это только для вашего блага. – Никита, видимо, вел с кем-то диалог, но слышно было только его, – Ну и что, что родители тебе разрешают купаться в проруби, здесь нет ни одной проруби. Двадцать один день за вас отвечают ваши вожатые, они для вас отец, и мать, и святой дух. Вожатым лучше знать, что хорошо для вас, а что плохо. Так, все приготовили, что я сказал? Можете в порядке очереди заходить за пакетами. Кстати, пакеты не бесплатные, поэтому приготовьте десять рублей".

Толпа ввалилась в камеру хранения.

– Так, по одному! Все, кроме одного вышли! – Леша пытался дисциплинировать детей. Но как оставить только одного, когда каждый из толпы считает, что первым зашел именно он? Толпа шумела, от чего Лешина голова готова была лопнуть. – Так! Успокоились! Вот ты, ты будешь первым, все остальные вышли и организовали очередь снаружи!

Камера опустела, внутри находились трое. Перед Лешей и Женей стоял карапуз лет девяти. Подмышкой он держал чистенькое бельишко, за собой он тянул большую дорожную сумку на колесиках.

Леша подобрел от его вида.

– Все взял, что тебе сказал вожатый снаружи?

– Да, – он отпустил ручку сумки, протер ладошкой сопли и снова взялся за ручку. Леша взял это на заметку, чтобы случайно не взяться за ручку этой сумки.

Женя, продолжая смотреть сквозь все вокруг, приготовил ручку для записывания.

– Как тебя зовут?

– Данил Погхгебхеншинков. – Казалось, язык у мальчика толщиной со ствол березы, и это мешает ему по-человечески членораздельно говорить.

Женя записал "Данил Погр"

– Как? Еще раз, пожалуйста.

– Данила Похебешиков.

Женя посмотрел на Лешу, морщась. Леша тоже не понимал, как правильно пишется. Что там пишется, как правильно произносится, было не понятно.