Смена режима. На пути к постлиберальному будущему

Скорее, по словам Линда, высшая точка 1950-х годов была не просто результатом уступок со стороны неолиберального правящего класса; скорее, этос самого правящего класса в целом соответствовал ценностям и этосу широкого рабочего и среднего класса. Не только сила профсоюзов, местных политиков и религиозных общин заставила управленческую элиту уважать их требования; скорее, более распространенное влияние ценностей, воплощенных в том, что Линд называет организациями "гильдий, приходов и общин", отражало совершенно иную философию управления, чем та, которая лежит в основе самодовольного индивидуалистического меритократического расчета современной управленческой элиты. Типы общинных организаций, которые опирались и культивировали широко корпоративистские и даже католические ценности солидарности и субсидиарности, были не просто ограничены доминирующими католическими рабочими классами, но и служили основой этики как масс, так и элиты. Существовало выравнивание ценностей между корпорациями, малым бизнесом и Главной улицей. Голливуд создал и прославил такие фильмы, как "Песнь Бернадетты", "Город мальчиков" и "Замечательная жизнь". Такие религиозные деятели, как Фултон Шин, Билли Грэм и Рейнхольд Нибур, вызывали всеобщее восхищение, независимо от класса. Правящий класс не был тайными неолибералами, которые нехотя шли на уступки обывателям в пролетарской стране, - они были "среднезападниками" в своем широком понимании, сами проникнутые в середине века ценностями гильдии, прихода и общины, которые были развиты и укреплены предыдущими волнами католических иммигрантов.

Линд, наконец, не делает правильного вывода из своего собственного анализа. Необходим не "демократический плюрализм", при котором правящий класс остается неолиберальной, управленческой элитой, которая, чисто из страха, неохотно, хотя и временно, уступает некоторые богатства и статус нижестоящим. Вместо этого, укоренившиеся условия доминирующей экономической и культурной элиты требуют фундаментального вытеснения этоса правящего класса консерватизмом общего блага, который направляет как экономические цели, так и социальные ценности на широко разделяемый материальный и социальный капитал, который окажется особенно полезным для стабильности и безопасности в экономической, семейной и общественной жизни. Нам нужны не либертарианцы, которые подкупают рабочий класс схемами всеобщего базового дохода или бесплатного интернета в фавелах; не федеральное правительство, которое время от времени выдает стимулирующие чеки, в то время как глубоко неэгалитарная экономика продолжает функционировать без нарушений; и не уполномоченные секуляристы, которые нехотя предоставляют религиозным верующим некоторое сокращающееся личное пространство. Скорее, первостепенное значение сегодня имеет развитие правящего класса, который сам руководствуется теми самыми ценностями, которые, по мнению Линда, когда-то являлись ценой допуска к элитному статусу. Только страх не соответствовать господствующему этосу будет в достаточной степени двигать и формировать элиту - точно так же, как это происходит сегодня с элитой, насаждающей прогрессивистское мировоззрение, которое оказалось столь пагубным для перспектив процветания простых людей.

Это означает, в противоположность Линду, что не нужно создавать "функциональный эквивалент " гильдии, прихода и конгрегации, к которым принадлежит рабочий класс: необходимо, чтобы все эти формы и их доминирующий этос солидарности и субсидиарности направляли и вдохновляли также и правящую элиту. Линд слишком быстро отбрасывает мысль о том, что возрождение рабочего класса через возрождение старых форм, таких как профсоюз, приход и церковь, - это слишком далекий путь. Однако упадок этих организационных форм был намеренно поддержан противоположным индивидуалистическим, материалистическим и светским этосом, принятым сегодняшней управленческой элитой. Если эти институты пришли в упадок из-за настойчивых усилий управленческой элиты, то их возрождение частично заключается в вытеснении этой элиты другой, информированной консервативным этосом общего блага. Власть стремится не просто уравновесить нынешнюю элиту, но и заменить ее. Если страх должен оказать благотворное воздействие, то тех, кто стремится остаться в правящем классе, необходимо заставить принять принципиально иной этос. В конце концов, не существует "функционального эквивалента" солидарности и субсидиарности; только руководство и рабочий класс, проникнутые этими ценностями, смогут восстановить республику.