СМЕРШ – 44

– Нос у него был длинный, с горбинкой и немного на одну сторону смотрит.

– Сломанный значит. А подбородок, зубы?

– Я ему, что в рот заглядывал что ли? Не могу сказать.

Подступили сумерки, которые всегда в лесу бывают темными и являются неожиданно. Хвойные лес терпеливо подпирал на своих крепких мохнатых плечах багровый закат, а в небе через темные кучевые облака бодливо пробивалась остророгая луна. Костин решил возвращаться, отложив поиски на следующий день.

***

– Товарищ полковник! Отметьте, отработан квадрат 11-67, диверсанты не обнаружены. При опросе местных жителей удалось установить, что диверсантов около десяти человек, все одеты в полевую военную форму, один погонами старшего лейтенанта. Имеется словесный портрет этого из диверсантов. Я приказал дежурному передать их в Управление.

– Два дня назад нашим соседям удалось провести сложную операцию по захвату секретных документов Абвера. В них имеются весьма интересные данные, в том числе и про агентуру немецкого разведывательного центра в Минске. Так что мы их понемногу отлавливаем. Таково, как на Украине здесь никогда не будет. Слишком много мы натерпелись от немцев… Ладно, об этом, как-нибудь потом.

– Завтра продолжим поиски.

– Уже хорошо. Капитан отработайте двадцать восьмой и двадцать девятый квадрат. Там настоящая чаща, там можно полк спрятать и никто не заметит.

– Я все понял, товарищ полковник. А, что если диверсанты все-таки вышли за периметр оцепления?

– Не думаю, Костин, – ответил Носов. – Район поисков расширен, выйти просто так незамеченными они не могли. Территория находится на особом контроле. По всей глубине прифронтовой зоны установлен строгий контрольно-проверочный режим. Кроме твоей группы в этой полосе рыщут еще пятнадцать оперативных групп. Во всех населенных пунктах, на станциях, на пересечении дорог, в местах сосредоточения военнослужащих усилена проверка документов. Им невозможно выйти, не обнаружив себя!.. Где-то же они должны проколоться!

– Я не исключаю, товарищ полковник, что они могут действовать под видом конвоя. Так проще, кто остановит конвой, который транспортирует пленных диверсантов. Они так по всем нашим тылам могут пройти и их вряд ли кто остановит.

– Мы остановим, а иначе нельзя. Если они захватили полуторку, значит, она им нужна.

– Я тоже так думаю, – произнес Костин, – они явно хотят ее использовать.

– Давай, не будем ломать голову. Наша задача зачисть район. Кстати, у тебя кто-то работает с этой медсестрой?

– Работают, товарищ полковник.

Носов положил трубку. Несмотря на ночь, Александр приказал привести к нему арестованную Яковенко. Двое суток проведенных ей в камере изменили ее. Перед ним сидела совершенно другая женщина с бледным осунувшимся лицом. Ее пышные волосы рассекала на две половины седая прядь.

– Присаживайся, – произнес Костин. – Я даже не знаю, как тебя называть – Галиной или Верой.

– Мне теперь все равно, капитан. Похоже, жить мне осталось не так долго, поэтому мелочиться не стоит.

– Вера! Меня интересует офицер, которому ты звонила в штаб фронта. Кто он, его должность?

– Я не знаю его. Мне передал связной номер телефона и время связи с ним. Сама я его не видела.

– Кто этот связной?

– Я не знаю. Он назвал пароль и передам мне номер телефона. Вы можете меня убить, но я его действительно не знаю. Я не исключаю, что он просто заходил в штаб в это время для разговора со мной.

– Это ты передала ему информацию о Художнике?

– Да. Я передала ему, что Художник ранен и что его отправляют в область.

– Кто этот офицер, которому ты дала этот пакетик.

– Это Лесник. Он прибыл из-за линии фронта. Ему нужна была встреча с Учителем. Я передала ему его просьбу.

– Курить хочешь? – спросил ее Александр. – По-моему ты куришь?

Он протянул ей пачку папирос. Она взяла одну и закурила.

– Давно не курила. Вот что я тебе скажу, Костин. В заброшенном карьере, что в пяти километрах от города складирована взрывчатка. Ее там, около трехсот килограмм.

– Откуда ты это знаешь?

– Я случайно слышала разговор Хмелева с Художником. Эту взрывчатку оставили при отступлении немцы.

Они еще поговорили, покурили и Костин сам отвел Веру в камеру.

***

Грузовик остановился около заброшенного карьера. Лесник выбрался из кабины и, сев на подножку полуторки, закурил. Вслед за ним из кузова выбрались диверсанты.

– В штольне карьера, в ящиках взрывчатка. Давай, мужики, грузите ее в кузов. Только будьте осторожны, сами знаете, что это не кирпичи.

– Откуда она здесь? – поинтересовался у него Гаврилов. – Неужели кто-то специально ее оставил для нас?

– Твое какое дело, – грубо ответил Феоктистов. – Выполняй приказ и меньше задавай вопросов.

Погрузка заняла не так много времени. Уставшие и потные диверсанты уселись в тени от машины.

– Давай, готовь рацию. Будем выходить в эфир. Ты меня понял?

– До выхода еще три часа, – возразил ему радист. – Куда гнать, командир, успеем.

– Ты что не понял? Я сказал, готовь рацию.

Забросив антенну на дерево, радист, включил приемник и начал настраивать станцию на прием и передачу сообщений. Он долго крутил ручки настройки, пока не услышал знакомые ему позывные.