Смерть для бессмертных

Когда мужчина вышел вперед и немного размялся, покрутив саблю, дуэль началась. Мужчина принял позу, какую принимают фехтовалищики, стал слегка двигаться, готовясь к выпаду. Все это время Кассандра молча смотрела за представлением, оставаясь недвижимой. Ее тело было расслаблено, а стойка совершенно не походила на стойку человека, готовящегося к поединку.

И тут он наносит удар — резкий выпад. И поединок заканчивается: Кассандра парирует удар с нечеловеческой скоростью и пронзает морячка насквозь. Удивленный взгляд мужчины заценили буквально все, кто находился перед ним. Исключением был разве что Карлейн — он же, раскрыв рот, смотрел на Кассандру. На ее лицо (он как раз видел сейчас ту половину, где не было шрама), на ее целеустремленный взгляд, на положение тела, замершего в момент первого и последнего выпада.

— Безупречна, — шепчет Карлейн — и Кассандра его слышит.

— Что ты сказал? — она поворачивается к нему лицом, все еще держа свою саблю в груди того морячка.

— Вы безупречны, — повторяет Карлейн. — В жизни не видел ничего прекраснее.

И лицо Кассандры довольно сильно видоизменилось. Но ненадолго. Взяв себя в руки, она вынула саблю и протерла ее лезвие об одежду убитого мужчины.

— Тело за борт, — говорит она. — Рассчитайтесь на первый-второй. С того конца.

Пошел отсчет. Когда очередь дошла до Карлейна, он назвался первым. А когда отсчет закончился, Кассандра объявила, что все вторые отправляются на «Дыхание смерти».

— А те, кто первый, — Карлейну показалось, что она задержала на нем свой взгляд, — остаются здесь. Под моим командованием.

***

Бал закончился, и все гости разошлись кто куда. Кто домой, кто в одну из комнат замка. Пути Элеонор и Маркуса также разошлись. На его предложение провести последнюю ночь вместе Элеонор ответила категорическим отказом, после чего он направился искать ласки в объятиях других женщин. Элеонор ставила на ту синевласку.

— Где Аква? — спрашивает она Хейзела, ведя его в свою спальню. — Она вернулась к тебе после того, как подошла к нам с Маркусом вместе с тем солдатом?

Хейзел отрицательно качает головой.

— То есть после этого она пропала и не возвращалась?

Ответ утвердительный.

— Она тебе нравится?

Ответ утвердительный, после которого Элеонор тяжело вздыхает. Хейзел вопросительно смотрит на мать.

— Мне кажется, она не та, за кого себя выдает.

Когда они проходят в спальню графа, она тут же отмечает незнакомый мерзкий запах.

— Это вонь камеры, графиня, — слышит мерзкий хриплый голос, шепелявый. — В темнице все так пахнут. Сходите как-нибудь.

Элеонор бросает взгляд на кровать, но шкуры там нет.

— Это ищешь? — старик сидит в угловом кресле. Шкура лежит под его ногами, босыми и грязными. — Ты ведь знала, что шкуру нельзя оставлять. Это разве не первое правило оборотня? Но… так хочется… быть человеком. Да?

Элеонор хочет выскочить в коридор через дверь, но та тут же захлопывается.

— Ты могла бы сбежать, — говорит старик. — Но в этом случае я убью волчонка.

— Кто ты такой?

— Тот, кому дружок твоего муженька выбил почти все зубы. Это больно. А теперь еще и слова стали какими-то… смешными. Тебе не смешно? Разве моя речь не кажется смешной?

Кажется. Учитывая, что последний вопрос прозвучал как «Лазве моя лечь не казется смифной?», кажется. Но ситуация немного жутковатая.

— Вот как я поступлю, графиня, — продолжает жуткий дед, — я вставлю себе зубы, воспользовавшись твоими. И, если ты не станешь сопротивляться… и волчонок не станет… вы оба останетесь живы.

Элеонор чувствует угрозу. Нутром своим чувствует. Она понимает, что сил ей не хватит. Старик — не обычный человек. А учитывая, что выбрался из темницы…

— Что ты решила?

Хейзел стоял прямо перед матерью, пытаясь защитить ее собою. И готов был ринуться в бой, когда бы старик встал со своего кресла. И потому Элеонор сначала аккуратно отодвигает своего защитника в сторону.

— Что бы ни случилось, сынок, не вмешивайся.

Яростный взгляд Хейзела был совершенно не похож на признак согласия.

— Так нужно, — говорит она.

Но Хейзел помнил, что сказала ему несколько дней назад Аква — что мама скоро умрет. И он понял, что это тот самый момент. И Хейзел во что бы то ни стало защитит ее.

И первое, что он сделал, это вновь встал между ней и стариком и сжал маленькие кулачки. А мысленно стал взывать к подруге. «Аква, пожалуйста, помоги!»

***

Гелегост и Лиагель сидели в беседке графского сада. Он не знал, как еще отвлечь эльфийку от ее раздумий. И еще он не знал, где теперь Кирилл. Он думал, что после спаривания с той самкой он вернется в Лиагель. Соврет ей, но будет с ней. А он пропал. И Гелегост теперь не понимал, как быть и что делать. Он не умел утешать чужих самок, так как утешить он мог лишь одним способом — но так было делать нельзя. Ведь Кирилл ему как бы друг.

— Ты что-то знаешь, да, Гелегост?

— Нет, Гелегост не знает. Он знает только то, что вообще ничего не знает. Гелегост глупый.

— Про Кирилла ты что-то знаешь. Но молчишь. Ты вернулся сам не свой. И не отходил от меня веьс вечер. Что случилось?

Она смотрит ему в глаза, и Гелегост тут же их прячет.