Смерть домохозяйки и другие тексты

Именно эту битву описывает Томас Манн от первой страницы до последней. Такое уравнение решить невозможно, но и проигнорировать его нельзя. Потому что даже если результат предрешен, и семья обречена на вымирание, сама экзистенциальная проблема остается неразрешенной. Именно это и делает роман «Будденброки» живой классикой. Двойственное отношение Томаса Манна к тому, о чем он пишет, заставляет «нервы» повествования дрожать постоянно.

С одной стороны, мы видим любовь Манна к буржуазному укладу жизни – от окорока, запеченного в сухарях, который нарезают в ярком свете хрустальных люстр, до элегантных линий сшитых на заказ сюртуков и геометричного изящества высоких воротничков. Манн преподносит свои описания с той же безграничной радостью, с какой гордая кухарка подает жареный окорок.

С другой стороны, мы чувствуем отвращение автора к патриархальному укладу, требующему от человека невозмутимости, верности долгу и постоянного самоконтроля. Обо всем этом Манн говорит резко иронично.

Так что книга полна колебаний от тепла к холоду, от симпатии к неприязни, от сочувствия к сатире. В одном эпизоде борьба, происходящая в душе главы семьи, описывается с явным сочувствием, так что кажется, будто автор здесь на стороне героя, но уже спустя несколько страниц этому герою суждено умереть, и пока родные оплакивают его, автор уже тут как тут – исследует помятый нос усопшего пристальным взглядом патологоанатома. Пудинг или мертвое тело – неважно; и первое, и второе Томас Манн описывает с равным энтузиазмом.

Манн работал в русле великой реалистической традиции, разработанной русскими, французскими и скандинавскими писателями, такими как Толстой, Тургенев, Золя, Хьелланн и Якобсен. В результате получился критический роман о современной жизни, прощание с крупной буржуазией XIX столетия. Юноша за письменным столом проявил себя как зрелый писатель в расцвете сил.

В то же время «Будденброки» – это духовная автобиография, поскольку книга раскрывает внутренний конфликт, хорошо знакомый самому Томасу Манну: противоречие между буржуазностью и творчеством. Писатель сам вырос в Любеке и был вторым по старшинству сыном в купеческой семье, которая имела много общего с семейством Будденброков.

Жители Любека восприняли роман «Будденброки» без особого восторга – они сочли его «романом с ключом»[62] и почувствовали, что их честь втоптали в грязь. Но остальному миру эта история пришлась по душе. И сегодня, спустя более чем столетие после публикации, роман по-прежнему находит новых читателей. Мужская «культура долга», которую описывает Манн, практически ушла в прошлое, но материализм по-прежнему преобладает. Крупная буржуазия, возможно, сдалась, но ее бледный отпрыск – средний класс – одержал верх. И этому среднему классу хочется большего, а более всего ему хочется уважения. В каждом человеке живет потенциальный ценитель хороших вин. За каждым кустом скрывается поле для гольфа.

Вот такой оказалась книга, рукопись которой легла на стол издателя Фишера. Когда Фишер дошел до половины этой внушительной стопки, он решил написать автору. «Достопочтенный господин Манн!» – с такого обращения начал Фишер свое письмо от 26 октября 1900 года. Прошло больше двух месяцев с тех пор, как Манн отослал в издательство рукопись. Фишер извинялся за то, что задержался с ответом, но спешил подчеркнуть, что работа, которая лежит перед ним на столе, отнюдь не маленькая.

В связи с чем у него есть лишь один вопрос. Не соблаговолит ли господин Манн сократить свою рукопись? Наполовину?

Конечно, господин Фишер понимает: это означает, что Манну придется фактически переписать всю книгу, но она только выиграет от этого. «Я не уверен, – объясняет свою позицию издатель, – что у многих найдется достаточно времени и усидчивости, чтобы одолеть роман такого объема».

Ответное письмо от Томаса Манна было длинным и воодушевленным. Год спустя роман «Будденброки» был опубликован в сокращенном виде – в двух томах. В течение пяти лет удалось продать 36 000 экземпляров, и готовились новые тиражи.

Это был сенсационный прорыв. В истории литературы найдется немного схожих примеров. Но, пожалуй, самое примечательное во всем этом то, что автору реалистической семейной хроники в будущем суждено было создать настоящий памятник модернистской литературы, роман «Волшебная гора» (1924). И, словно этого мало, Манну удастся модернизировать романную форму еще раз – в «Докторе Фаустусе» (1947), который был написан во время долгой эмиграции в Лос-Анджелесе.