Смерть домохозяйки и другие тексты

Таких тоненьких кружочков салями, как у Мамочки, я никогда не видал. Чудо, а не кружочки, через них даже солнце просвечивало. Мы знали, сколько кружков полагалось класть на ломоть хлеба. <…> Во-первых, кружочки не должны соприкасаться или перекрывать друг друга. А во-вторых, нельзя отрезать куски хлеба, на которых могло поместиться больше трех ломтиков колбасы. Сестренка <…> предложила определить идеальный размер ломтя хлеба, при котором достигается наилучший коэффициент использования салями, но думать над этим было бессмысленно, потому что идеальный вариант – половинка булочки, разрезанной вдоль, и слегка, чтобы ямочки только закрыть, намазанная сливочным маслом, а сверху – кусочек зеленого перца и целый кружок салями[97].

За столом собралась послевоенная версия аристократического рода Эстерхази, выдающейся семьи князей, графов, дипломатов, епископов, высокопоставленных политиков и меценатов. Теперь же этот дворянский род, лишенный своих владений, сослан в сельскую местность, а его отпрыски вынуждены следовать строгим правилам, регулирующим потребление колбасы.

И если, несмотря ни на что, на столе появляется еда, то это только благодаря тому, что отец семейства смог устроиться сначала бахчеводом, затем паркетчиком, а затем – подсобным рабочим Будапештского дорожноэксплуатационного предприятия.

Эстерхази управляется с салями с ловкостью фокусника. И, словно исподволь, воссоздает целую страницу истории Восточной Европы ХХ века. Здесь много невзгод и страданий, но сквозь них неизменно просвечивает юмор.

1

Петер Эстерхази – один из крупнейших венгерских писателей, наряду с Имре Кертесом и Петером Надашем. Он родился в 1950 году; ему исполнилось шесть, когда советские войска подавили Венгерское восстание 1956 года. У писателя имеется докторская степень по математике – традиции аристократической семьи не позволили ему заняться гуманитарными науками.

Международную известность принес Петеру Эстерхази роман «Harmonia Cælestis» (2000). Понадобилось некоторое время, чтобы эта небесная гармония появилась на шведском языке, но в конце концов это случилось. Эстерхази может считать, что ему повезло: в качестве переводчиков романа выступили Ильдико Марки и Гуннар Д. Ханссон. Шведский язык в переводе этого романа – словно ослепительный наряд; он сам по себе – достаточный повод, чтобы прочитать книгу. Всем известно, что перевод – это всегда вызов, но по данной работе это не чувствуется, настолько естественно звучит Эстерхази по-шведски.

«Harmonia Cælestis» – семейная хроника объемом в семь сотен страниц, но это очень своеобразное, ни на что не похожее творение. Лишь изредка книга напоминает роман. Какое же определение тогда подойдет? Эпос? Коллективное повествование? Семейная сага? Биография? Трагедия? Комедия? Миф о творении? Собрание сплетен? Ничто из вышеперечисленного – и всё вместе взятое.

У книги нет ни начала, ни конца, и что еще важнее – нет середины. «Harmonia Cælestis» – соблазнительная мешанина из историй и анекдотов. Под обложкой течет поток ситуаций, эпизодов и фрагментарных зарисовок; все они кое-как пришвартованы к реальности; на первый взгляд – полный кавардак. Но если присмотреться внимательнее, легко заметить, что даже самые незначительные фрагменты наделены исторической значимостью и психологической глубиной.

Как, например, эпизод, в котором тетя Рози с отчаянным упрямством заявляет, что еду можно приготовить из чего угодно. И всё может быть вкусным, уж поверьте, никаких проблем. Вот, например, жеванка из лапши с маком. И как делают эту жеванку? – спрашивает мама Эстерхази. В ответ тетя Рози высовывает язык, на котором покоится самая мягкая, тщательно прожеванная и сдобренная густой слюной жеванка из лапши с маком. Угощение предназначено Эстерхази-младшему. Мама Эстерхази хлопается в обморок, папа Эстерхази выносит ее из кухни, давясь от хохота.

Эстерхази-младший, по совместительству –  автор «Harmonia Cælestis», закругляет историю фразой, которая выражает суть эпизода: «Но со временем мать и сама достигла выдающихся результатов в приготовлении жеванки»[98].

2