Смерть — это сон. Белая вдова

Даже наблюдать за тем, как поглощает пищу Корнмэн, было ужасно невыносимо. Не спеша он разделался со второй тарелкой, после чего чуть повернул вращающуюся башню в центре стола и наложил в третью тарелку новую целую гору всяческой снеди, среди которой центральное место занимали нарезанный ломтиками фазан и канадский бекон. Еще он наложил четыре полные столовые ложки пропитанных маслом грибов, добавил к ним три хорошо прожаренных тоста, сделав паузу в процессе поглощения пищи только для того, чтобы отпить из огромного фужера, стоявшего рядом с его правым локтем.

— Не угодно ли шампанского? — спросил он у Ларри.

Ларри, привыкший обычно довольствоваться яичницей с жареной колбасой, только сглотнул слюну и покачал отрицательно головой. Он никак не мог уразуметь, почему любой человек вообще, а тем более с такою прекрасной репутацией, как у нынешнего его хозяина, мог преднамеренно предаваться столь потрясающему обжорству. Не будь он сам без какой-либо пищи более двадцати четырех часов, он вообще вряд ли к чему-либо притронулся. Теперь же он все-таки ухитрился слегка отведать почек и один-два кусочка канадского бекона. Кофе, который он сам себе налил, оказался просто отменным.

Разделавшись в конце концов с завтраком, толстяк с торжественной изысканностью обмакнул пальцы в вазе с водою для рук, вытер губы салфеткой и отодвинул свое кресло от все еще ломящегося от еды стола.

— Вот теперь, молодой человек, если вы последуете за мной… я не сомневаюсь в том, что нам есть о чем переговорить между собою.

— Я тоже в этом нисколько не сомневаюсь, — произнес Ларри, с огромным трудом вставая из-за стола, будучи совершенно ошеломлен столь фантастически быстрым развитием событий, участником которых ему довелось стать.

Вслед за своим хозяином он вышел из столовой и, пройдя по коридору, оказался в кабинете, одна стенка которого была полукруглой и вся усеяна книжными полками от пола до потолка. Толстяк, который каким-то совершенно чудесным образом настолько сохранял контроль над координацией своих движений, что совсем не переваливался с ноги на ногу при ходьбе, грузно опустился в огромных размеров кресло за изысканным, поистине императорским письменным столом и жестом руки указал Ларри место напротив себя. Сложив перед собой пухлые пальцы, он стал пристально изучать своего молодого гостя с чисто буддистской отрешенностью, наклонив голову слегка набок.

— Одну минутку, — произнес он, чуть приподняв ладонь, когда Ларри попытался было открыть рот, чтобы что-то сказать. — Сначала вот это. — С этими словами он извлек из-под кожи с золотым тиснением, прикрывавшей всю верхнюю поверхность стола, нож для разрезки бумаг, и запустил его кончик в невысокую вазу для цветов, что стояла у самого его локтя. Выудив оттуда какое-то весьма странное устройство, он тупой стороной ножа, как отверткой, освободил какой-то винт в этом устройстве, после чего вернул устройство в вазу для цветов, а нож — под столешницу.

— Долорес, — произнес он, вроде как бы объясняя свои действия. — Она любит подслушивать мои конфиденциальные беседы. На сей раз лучше, чтобы она не могла этого делать. Предмет, который я только что испортил, потайной микрофон для подслушивания.

Ларри нахмурился в недоумении.

— Но если она вроде бы за вами шпионит, — предположил он, — то почему бы вам не избавиться от нее?

— Слишком уж она хороша! — последовал незамедлительный ответ, сопровождаемый раскатистым смехом. — Кроме того, если я от нее избавлюсь, они просто поставят на ее место какую-нибудь другую женщину — и эта другая может оказаться не столь очаровательной. Логично, не так ли?

Ларри так и подмывало сказать — для лунатика, естественно. Но он подавил в себе желание высказать свое мнение на сей счет.

Мэйн Корнмэн расхохотался снова, затем произнес:

— Мне сейчас пришло в голову, о чем вы только что подумали, молодой человек. Нет, я не сумасшедший. Однако мы зря теряем время. Я могу для вас чем-нибудь быть полезен?

— Еще бы, — незамедлительно ответил Ларри. — Во-первых, я хочу, чтобы мне вернули мою одежду. Во-вторых, мне хочется знать, что все-таки здесь происходит. В-третьих, я бы хотел получить назад свою диссертацию.

— Прежде всего давайте займемся диссертацией, если вы не возражаете, — произнес толстяк и так развернул свое вращающееся кресло, что оказался лицом к стене, обернувшись к Ларри спиной. Какое-то, и как показалось Ларри, весьма продолжительное время он сидел совершенно неподвижно, затем панель неожиданно соскользнула в сторону, обнажив смонтированную за нею в стене стальную дверцу сейфа. Через еще несколько секунд кажущейся полной неподвижности Корнмэна, дверца открылась, и Корнмэн, громко крякнув, приподнялся и потянулся к сейфу, чтобы извлечь из него пропавшую диссертацию.

— Будьте любезны, скажите мне, как это вам удалось, мистер Корнмэн? — спросил Ларри, на какое-то время начисто позабыв о других, более важных для него в данных обстоятельствах, тревогах.