Смерть Гитлера

Мной, гвардии старшим лейтенантом Панасовым Алексеем Александровичем, и рядовыми Чураковым Иваном Дмитриевичем, Олейником Евгением Степановичем и Сероухом Ильей Ефремовичем, в г. Берлине в районе рейхсканцелярии Гитлера, вблизи места обнаружения трупов Геббельса и его жены, около личного бомбоубежища Гитлера были обнаружены и изъяты два сожженных трупа, один – женский, второй – мужской.

Трупы сильно обгорели, и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно.

Трупы находились в воронке от бомбы, в 3-х метрах от входа в гитлеровское бомбоубежище, и засыпаны слоем земли.

Трупы хранятся при отделе контрразведки «Смерш» 79-го стрелкового корпуса.

Текст заканчивается

четырьмя рукописными подписями,

поставленными четырьмя военными,

сделавшими эту находку.

→

Оригинал акта советских секретных служб об обнаружении 5 мая 1945 года двух трупов перед бункером Гитлера. В настоящее время документ хранится в архивах ФСБ.

План обнаружения предполагаемых трупов Гитлера, Евы Браун и супругов Геббельсов перед запасным входом в фюрербункер в Берлине. Этот план составлен 13 мая 1945 года советскими следователями. (ЦА ФСБ).

Следующий документ представляет собой тщательно прорисованный рукой и раскрашенный план. Бумага такого же плохого качества, как и у предыдущего документа, но только она не была сложена и потрепана. В самом верху крупными буквами написано: «План». Потом ниже: «Место обнаружения трупов Гитлера и его жены». Это рисунок сада новой рейхсканцелярии, выполненный с крайней тщательностью и соблюдением пропорций. По плану разбросаны маленькие пронумерованные точки. Они точно указывают места, где были сожжены трупы супругов Геббельсов, а также предполагаемые трупы Гитлера и его жены. Ямы от разрывов снарядов военные называют «воронка», вот там и были закопаны трупы фюрера и Евы Браун. Документ подписан гвардии майором Габелоком 13 мая 1945 года.

Что произошло между первым документом, подписанным 5 мая, в котором ничто не указывает на то, что обнаруженные трупы принадлежат Гитлеру и Еве Браун, и 13 мая, когда их идентификация кажется установленной? Всего восемь дней разделяют эти два отчета. Лана едва заканчивает мне их переводить, как я вслух, по-французски, высказываю свои сомнения и формулирую вопросы. Как советские военные смогли так точно идентифицировать обугленные трупы? Я поворачиваюсь к окружающим нас сотрудникам ФСБ.

Как можно дипломатичнее, вместе с Ланой мы стараемся узнать больше. Прежде всего, мы выражаем им свою признательность. Ведь благодаря им у нас есть доказательства того, что советские власти считали, что нашли Гитлера уже 5 мая 1945 года. Но этого недостаточно для нашего расследования. В кабинете нарастает напряжение. Возможно, наши собеседники не ожидали такой реакции. «В каком ты лагере? – сурово бросает молодая женщина Лане. – Ты русская или американка?» Лана старается сохранить улыбку на лице. С тех пор как она выиграла по жребию в 1997 году «зеленую карту» резидента США, после чего получила американский паспорт, она привыкла к таким замечаниям.

«Вам что, недостаточно этих документов?» – продолжает сотрудница ФСБ. «Вы здесь, как все эти американские журналисты, отказываетесь верить, что мы первыми обнаружили Гитлера. Вы ищете сенсацию». Наша беседа принимает нежелательный оборот. Позади нас голоса становятся громче, тон разговора повышается. Лысый мужчина резко поднимается со стула и выходит из кабинета. Это что, знак того, что пора заканчивать? Но нам нужно еще столько материалов просмотреть, к тому же эта коробка в конце стола, словно насмешливый вызов нам.