Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— Простите, — и Филиппов пропустил Константина Всеволодовича в кабинет. Вернулся вслед за экспертом Власков.

— Новости таковы: нож действительно изготовлен не для продажи, а, так сказать, для личного пользования, где-нибудь в деревне или селе, где есть кузнец. Но не это главное, господа. Я ассистировал доктору Стеценко при вскрытии убитых на Гороховой, и выяснилась любопытная деталь — ширина ран не соответствует ширине лезвий ножей, которые мы обнаружили в телах.

Филиппов и Власков обменялись взглядами.

— Следовательно, убийца поставил сцену борьбы хозяина и грабителя для нас? — Николай Семёнович то ли утверждал, то ли спрашивал.

— Видимо, да.

— Таким образом второй бандит хотел отвести от себя подозрения и представить нам убитого преступника единственным исполнителем, — сказал Филиппов. — Я не знаю, была это мимолётная жалость к Горчакову или далеко идущий план, но так или иначе, это внушило Андрею Николаевичу мысль о том, что второй преступник менее кровожаден.

— Да, Владимир Гаврилович, вы правы, ведь от господина Горчакова нам всё равно стало известно, что нападавших двое и один из них — противник убийства.

— Сейчас он хочет нам показать, что главным был убитый, — Владимир Гаврилович посмотрел в окно и задумчиво добавил: — Что-то мне подсказывает — убийства продолжатся, но не сейчас, а через некоторое время. И нападения совершены не случайным образом, их должна связывать какая-то нить. Пока я её не улавливаю.

— Самая простая нить — это, — Брончинский улыбнулся, показав белые зубы, — как ни странно, женщина.

— Не очень похоже, — отмахнулся Власков. — Я же не говорю, что это истинный мотив, — пошёл на попятную Константин Всеволодович.

— А ведь вы можете оказаться правы, — посмотрел на эксперта Филиппов.

— И каким образом? — Николай Семёнович был удивлён, что начальник сыскной полиции поддержал Брончинского, казалось, в бредовой идее.

— Можно допустить, что у них одна любовница или они пользовались услугами одной и той же… дамы, — последнее прозвучало двусмысленно. — Надо мне навестить господина Елисеева, — добавил Владимир Гаврилович, — и самому прояснить некоторые детали. Кстати, где Бубнов?

— Вы же его с Михаилом Александровичем направили на квартиру, где проживал Григорий.

— Ладно, поехали.

Егор Иванович, смущаясь от того, что принимает дорогих гостей в домашнем виде, пригласил начальника сыскной полиции и чиновника для поручений в кабинет.

— Садитесь, господа, — указал рукой хозяина на изящные стулья.

— Благодарю, — кивнул Филиппов, достал из кармана перстень и протянул Елисееву. — Вам знакома эта вещица?

— А как же, — обрадовался Егор Иванович, — это ж мой перстень. Он находился в шкатулке у моей супруги. Вот на нём и мои инициалы: Е.И.Е — «Егор Иванович Елисеев». Вы нашли поджигателя?

— Да, — коротко ответил Владимир Гаврилович.

— Кто он? — нетерпеливо спросил хозяин. — Простите, если в интересах следствия вы не можете назвать его имя, то…

Начальник сыскной полиции не обратил внимания на слова Елисеева.

— Егор Иванович, вы видели когда-нибудь вот этого человека? — и протянул хозяину дома фотографическую карточку.

— Увы, — тот отрицательно покачал головой, — не припомню, — и, подняв взгляд на Филиппова, тихонько произнёс: — Он мёртв?

— К сожалению.

— Я не предполагал… — побледнел Елисеев.

— Егор Иванович, можете быть спокойны, вашей вины ни в чём нет. Человек, запечатлённый на карточке, замечен не в одном преступлении. Поэтому понёс заслуженное наказание.

— Я…

— Лучше посмотрите ещё раз внимательнее. Может быть, вы встречали этого человека ранее? Может быть, на него обратила внимание прислуга, или он крутился во дворе, что-то вынюхивая?

— Владимир Гаврилович, рад бы вам помочь, но в данном случае я бессилен.

— Хорошо. Вы не будете возражать, если я опрошу всех живущих в вашем доме?

— Отнюдь.

Уже взявшись за ручку двери, ведущей из кабинета, Филиппов спросил:

— Егор Иванович, простите, вам имена Андрея Николаевича Горчакова и Ивана Самсоновича Иващенко о чём-нибудь говорят?

— А как же, — с некоторым удивлением ответил хозяин. — Я бы не сказал, что они близкие мои приятели, но иногда мы встречаемся за карточным столом, то у меня здесь, то у Андрея Николаевича на Большой Морской, то на Гороховой у Ивана. А в чём, собственно, дело?

— Ничего существенного, Егор Иванович. Преступник, изображённый на карточке, побывал и у них.

— Тоже поджоги?

— О, нет, там кражи. Кстати, не подскажете, за карточным столом вы собирались втроём?

— Нет, у нас был и четвёртый. Разве вам Иващенко и Горчаков не сказали?

— В ту минуту меня занимали иные мысли. Не соблаговолите назвать четвёртое имя?

— Владимир Гаврилович… — надул губы Егор Иванович.

— Господин Елисеев, пока вы утаиваете имя, которое, кстати, можно узнать у ваших компаньонов по карточному столу, возможно, у четвёртого господина в квартире находятся воры, или они появятся чуть позднее.

— Заведующий паспортным делопроизводством канцелярии градоначальника, коллежский советник Василий Андрианович Суворков.

— Простите, где он проживает?

— Ропшинская, три.

В коридоре Филиппов шепнул Николаю Семёновичу.