Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— Переиграл нас господин Весёлый, — Власков сидел мрачнее самой чёрной дождевой тучи, — переиграл. Только вот как?

— Видимо, — начал Филиппов, но тут же умолк, нахмурился и щипнул себя за ус, потом продолжал: — Видимо, на этот счёт у них была договорённость. Недаром он сам или сообщник менялся куртками с официантом. Это и был знак. Когда явился Фёдор, или как там его?..

— Фёдор, — подтвердил Лунащук.

— Вот именно, Фёдор, — опять тронул пальцами ус, — когда официант принёс обед, наша Анфиса, пани Вышнепольская, знала, что пора покидать гостиницу. Мне представляется это так.

— Но… — начал Михаил Александрович, однако, увидев скривившиеся губы Филиппова, умолк.

— Я не думаю, что наша горничная знала о слежке, просто мы где-то недосмотрели и не продумали до конца наши действия, вот и пожинаем плоды.

На минуту все замолчали, только слышалось натужное дыхание Николая Семёновича и шуршание перебираемых Филипповым бумаг.

— В столице теперь мы не увидим паспортов пани Вышнепольской и Анфисы Комаровой. Вполне возможно, преступников мы упустили, и они вчера покинули город.

— Владимир Гаврилович, — Власков облизнул губы, — на мой взгляд… — помолчал, словно собираясь с мыслями, — наши бандиты проживают в Петербурге довольно продолжительное время, — он говорил нарочито медленно, — к своим преступлениям готовятся долго и тщательно, хотя… с другой стороны, не вяжутся их нападения с большой подготовкой. Какие-то спонтанные, словно не готовились заранее…

— Вы хотите сказать, что это лишь игра для нас?

— Владимир Гаврилович, не знаю. Что-то здесьс одной стороны много простоты, а с другой… — пожал плечами Власков.

— То есть они не завершили пока свои дела здесь, а до этого времени у них была подготовка?

— Может, и так.

— В ваших словах есть резон, — Филиппов перестал перебирать бумаги, — тогда остаётся надежда на сведения от станового пристава из Вышневецкого уезда. Возможно, он нам сообщит что-то полезное. Или, — Владимир Гаврилович взглянул на Власкова, — придётся вам, Николай Семёнович, прокатиться до Комаровки. Как вы себя чувствуете? Готовы к такой поездке?

— Если надо, — и тут же спохватился, — чувствую себя хорошо, голова больше не болит, да и затылок, — слегка дотронулся ладонью, — не саднит.

— Тогда, Николай Семёнович, готовьтесь к поездке. Там вам предстоит узнать о семье Комаровых. В частности, об утопшей Анфисе, и самое главное — об уехавших из Комаровки и окрестных сёл и деревень молодых девушках и, наверное, парнях.

— Митька Весёлый? — подхватил мысль Филиппова Власков, уже почувствовавший близкий отъезд.

— Не исключено, но я об этом не подумал, — проговорил Владимир Гаврилович.

Утром прибыла телеграмма от станового пристава Люлеченко из Вышневецкого уезда, в которой последний докладывал, что из села Комаровка и окрестных трёх деревень Вершинка, Лесовка и Пески в город уехали три молодых девушки и два юноши:

Егор Комаров, двадцати семи лет, село Комаровка, — подался на заработки с отцом в Москву,

Евлампий Серёжкин, двадцати лет, деревня Лесовка, — выехал в Тверь,

Мария Пескова, двадцати семи лет, деревня Пески, тоже намеривалась выехать в Москву.

Но более всего почему-то привлекли внимание Филиппова брат и сестра Вершинины: Анастасия, тысяча восемьсот семьдесят восьмого года рождения, и Алексей, семьдесят третьего, из деревни Вершинка. Однако течение мыслей начальника сыскной полиции было прервано трелью звонка телефонного аппарата.

— Филиппов у аппарата, — почти раздражённо вымолвил он.

— Владимир Гаврилович, — почти вкрадчиво прозвучал голос секретаря градоначальника, надворного советника фон Петерсона («Совсем некстати», — промелькнуло в голове у Филиппова), — с вами хотел бы поговорить Иван Александрович.

«Если поговорить, то хорошее начало, — кивнул в знак согласия начальник сыскного полиции, словно собеседник по ту сторону телефонного аппарата мог его увидеть, — обычно просто вызывает».

— Когда я должен прибыть? — голос Владимира Гавриловича смягчился: всё-таки секретарь градоначальника не виноват, что начальника сыскной полиции по поводу и без оного заставляют таскаться по городу для того, чтобы последний самолично сообщил какие-то новости.

— Владимир Гаврилович, Иван Александрович вас ждёт через полчаса. Вы успеете?

Вопрос был задан скорее для проформы — как же Филиппов опоздает к непосредственному начальнику, если здесь ходу всего ничего?

Пришлось телеграмму, присланную из Вышневецкого уезда становым приставом Люлеченко, убрать в стол.

Уже на улице Владимир Гаврилович вспомнил, что не отдал распоряжение дежурному чиновнику. Пришлось вернуться.

— Вот что, голубчик, сегодня господин Власков должен убыть в командировку, но прежде чем это сделать, Николай Семёнович явится за инструкциями. Так вот, передайте ему, что поездка отменяется. Необходимые сведения получены. Вы поняли?

— Так точно, Владимир Гаврилович.

И начальник сыскной полиции пошёл к выходу.

«Почему все большие начальники так любят такие большие кабинеты?» — Филиппов не в первый раз был в огромном кабинете градоначальника, но ему казалось, что здесь запросто можно потеряться.