Смерть и козий сыр

– В нашем городе что ни день, то развлечение.

Помимо Валери, единственным человеком, не выглядевшим удивленным, был Ройер. Его зять никак не мог побороть внутреннюю боль и, казалось, не оправится уже никогда. Карин уставилась себе под ноги с совершенно разбитым видом.

– Спрошу еще раз, мадам, – наконец произнес сенатор. – Давно вы обо всем знаете?

– Не стану присваивать все лавры, – отозвалась Валери, подходя к напарнику. – Именно Ричард указал на ограниченные возможности, за неимением лучшего определения, вашего зятя.

– Верно, – подтвердил он, хотя и не слишком убедительно, так как сам не испытывал убежденности в том, что говорил.

– Какие ограниченные возможности? – последовал раздраженный вопрос от комиссара, который, к огромному облегчению Ричарда, видимо, знал еще меньше, чем он сам.

– Себастьен Гроссмаллард страдает от какой-то разновидности нарушения обоняния. Он не в состоянии различать вкусы и запахи, – объявила Валери. – Причем уже очень давно. – Гроссмаллард наконец поднял голову, услышав свое имя, но ничего не сказал. – Это одна из причин, по которой он не мог создать блюдо, принесшее ему известность. В десерте сочетается слишком много тонких, нежных оттенков вкуса, совершенно недоступных для человека с подобной ограниченностью.

– А каковы другие?

– Что? – Валери выглядела слегка раздраженной тем, что ее прервали.

– Вы сказали, что это одна из причин. Имелись и другие?

– О да. Еще одна и основная причина, – она сделала выразительную паузу для усиления эффекта, – заключается в отсутствии таланта.

Толпа ошарашенно замолчала. Ричард увидел в этом возможность внести свою лепту и сообщить хотя бы то немногое, что знал сам, поэтому просто сказал:

– Десерт придумал не Себастьен Гроссмаллард, а его жена Анжелика. В его книге рецептов так и написано: «Dessert par Angélique». И после ее гибели он пытался воссоздать блюдо. Оно ему не принадлежало, но в мире мужчин, – Ричард кивнул на Валери, – все заслуги приписываются им. Десерт принес известность шеф-повару и стал синонимом его успеха. – Напарница ободряюще ему улыбнулась, и он продолжил: – Бедная Анжелика не смогла ужиться с эгоистичным мужем и покончила с собой, но до того успела вырвать оригинал рецепта из записной книжки, сделав воссоздание блюда еще сложнее. Думаю, именно поэтому он сейчас так расстроен. Его это свело с ума.

– А что насчет убийств? – со скептическим выражением лица уточнил Лапьер, выбив почву из-под ног Ричарда.

– Ну, это же очевидно, – начал блефовать тот. – Фабрис Менар и Антонин испортили десерт на открытии ресторана, а Август Татильон прилюдно облил грязью великого шеф-повара и собирался разрушить его репутацию. Он же искренне считал себя неприкосновенным.

Все собравшиеся уставились на Ричарда с разными выражениями лиц: от восхищенного у Жанин и безразличного у компании из Нью-Джерси до удивленного – у Валери. Он с торжествующим видом уселся, но тут же опять вскочил и добавил с апломбом:

– И использовал шантаж, чтобы получить финансирование. Открытие ресторана – дело не дешевое. – И Ричард снова опустился в кресло.

– Шантаж, – понимающе повторил сенатор. – И кто, позвольте спросить, сейчас располагает компрометирующим материалом?

Ричард предпочел не отвечать, потому что последние слова очень уж заинтересовали братьев Лейбовиц.

– Документы находятся в безопасности, в депозитной ячейке парижского банка. – Валери была сама любезность. – Добавлю, что она открыта не на мое имя и не предусматривает доступа… – Она пресекла попытку Ройера перебить, добавив: – …пока не свершится правосудие. – И посмотрела на Гроссмалларда.

Сенатор медленно кивнул и тихо произнес:

– Даю слово. – Затем с презрением покосился на зятя, который по-прежнему раскачивался в кресле и что-то бормотал себе под нос. – Хотя боюсь, его сейчас смогут судить только высшие силы.

– Ха! – не удержался Ричард. – Джон Гилгуд в «Убийстве по приказу» тысяча девятьсот семьдесят восьмого года!

Сенатор злобно на него посмотрел за разрушенный пафос момента и обратился к Лапьеру, с трудом вставая:

– Комиссар, уведите его. – Затем жестом подозвал Карин. – Идем, девочка моя.

Ричард почувствовал, что кто-то хлопнул его по плечу, и обернулся. Это оказался Мартин.

– Отличная работа, старина. Неплохое получилось представление!

– Ты был таким смелым! – в один голос выдохнули Жанин и Джинни.

– Ну, понимаете…

– Сенатор? – произнесла Валери, стоявшая в дверях. – Вы обещали, что правосудие восторжествует.

– Верно, мадам, – откликнулся Ройер ворчливо. Видимо, не привык, что кто-то сомневается в нем. – Я дал слово.

Ричард не представлял, к чему ведет Валери, но точно знал, что обещание политика подобно мороженому в жаркую погоду и следовало максимально им насладиться до того, как оно исчезнет.

– Значит, мы еще не закончили, верно?

– Действительно ли это так необходимо, мадам? – помрачнел старик и кивнул на Себастьена.