Смерть и козий сыр

Ричард поймал взгляд Мартина.

– Меня слегка занесло, старина, что тут скажешь, – развел руками тот.

Следующие два десерта были безопасны в плане провокационности, но тоже не сумели оспорить лидерство Жанин: саварен с лимонно-ягодной начинкой, который планировал испечь Рене, и клафути, принесенная Фонтейнами. Ричард знал личность творцов фруктовой запеканки, потому что те попросили воспользоваться его кухней и оставили ее после готовки даже чище, чем там было раньше. Что не помешало мадам Таблье помыть все второй раз.

Следующим номером шли кулинарные труды самого Ричарда. Изначально он пытался испечь красный фруктовый торт «Павлова», но отвлекся в процессе на просмотр «Большой жратвы», французской ленты про группу друзей, которые объедаются чуть ли не до смерти. Фильм едва не заставил Ричарда принять решение впредь воздерживаться от употребления пищи, поэтому он прекратил готовку и в итоге просто врезал по неудавшемуся торту молотком для ирисок и создал свою версию «Итонского беспорядка». Предположительно, именно так и изобрели блюдо, давшее название десерту: высокие идеалы оказались разрушены некомпетентностью и неумением сосредоточить внимание. Так или иначе, результат выглядел вполне сносно, и Валери даже ободряюще улыбнулась Ричарду. Однако тот про себя отметил, что пока впереди остаются творения основных игроков, а значит, истинная причина фестиваля еще не раскрыта.

– Номер семь, – объявил Мабит, вновь обретя душевное равновесие после кошмара с суфле и желая активно участвовать.

Под металлическим куполом обнаружилось темно-коричневое кольцо. Все начали переглядываться, не зная, как подступиться к десерту.

– Это торт-цимес, – объяснил Морти Лейбовиц, выходя вперед.

– Эй! Нужно соблюдать анонимность! – прошипел за его спиной Эйб.

– Как будто никто не догадается, – отмахнулся от него брат. – Вообще-то это традиционное еврейское рагу, которое кто-то додумался превратить в торт.

Ричард перевел его слова сенатору. Тот не слишком горел желанием пробовать необычное блюдо, но решил не портить отношения с другой нацией, зажмурился и все же сунул в рот ложку.

– Говорил тебе, надо лучше ругелах печь! – прокомментировал Эйб.

– Нет, ругелах предлагал я, а ты настаивал на бабке, – возразил Хайми.

– А, да какая теперь разница, – пожал плечами Морти.

Осталось продегустировать десерты всего четырех конкурсантов, и Ричард начал подозревать, что порядок преподнесения блюд вовсе не был случайным, как озвучивалось ранее. Дополнительным аргументом за это предположение служила напряженная поза Валери во время пафосного объявления Мабита: «Номер восемь!»

Официантка быстро подняла крышку, и те, кто помнил открытие ресторана Гроссмалларда, ахнули. Те же тарты с малиной, парфе в форме яйца и пугающе-красный отпечаток. Десерт получился не таким аккуратным, как раньше: контур ладони выглядел слегка смазанным, а розочка на тарте немного разваливалась. Ричард заметил, что и Гарсон, и Гроссмаллард проявили пристальный интерес к содержимому тарелки, когда Ройер зачерпнул ложкой парфе.

– И тут веганский сыр, – пренебрежительно выплюнул Себастьен. – Смотрите, текстура уже изменилась, хотя блюда и поставили на охлаждающие поддоны.

– Теперь-то ты это заметил, – прокомментировал Гарсон и отступил назад на случай, если бывший учитель попытается нанести удар обидчику.

– А мне кажется, вкус блюда только улучшился, – горделиво сказал Хьюго. – И многие парижские рестораны уже заказали наш сыр.

– Номер девять! – Мабит решил, что пора продолжать.

– Уже больше похоже на правду! – поприветствовал новый десерт Гарсон. Тарты с малиной и парфе из козьего сыра на кроваво-красном отпечатке руки. По толпе зрителей прокатилась волна недоуменных бормотаний. Ричард обратил внимание, что Валери кивнула комиссару и тот ответил ей тем же. – Настоящий козий сыр, – добавил молодой шеф-повар, проигнорировав шум за спиной, и тут же махнул Менару: – Только без обид, хорошо?

Сенатор чистой ложкой зачерпнул парфе, попробовал его и с видимым удовольствием приподнял брови.

Гроссмаллард подался вперед и заявил:

– Вижу, ты заменил настурции на фиалки. Зря!

Ройер наконец начал понимать, что участвует не просто в обычном кондитерском соревновании. Он согласился на судейство, чтобы обеспечить себе пиар и завоевать больше голосов среди провинциалов, а также чтобы бесплатно попробовать сладости, попутно растоптав раздутое эго зятя, однако сейчас выглядел как человек, жаждущий очутиться подальше отсюда, причем как можно быстрее.

– Следующий номер! – воскликнул сенатор, не дожидаясь объявления Мабита. Затем ошарашенно уставился на блюдо под крышкой и спросил: – Это что, шутка?

На тарелке красовался тот же десерт – тарты с малиной и парфе из козьего сыра на кроваво-красном отпечатке руки, – но уже посыпанные лепестками настурции.

– Нет! – взревел Гроссмаллард, едва не пуская изо рта пену. – Не шутка! Это мой рецепт. Оригинальный рецепт. – Он бешеным взглядом обвел помещение. – Все, кто здесь собрался, самозванцы! – Если он пытался влиться в местное сообщество, то явно не преуспевал.