Смерть и креативный директор

– Нет ли у вас еще каких-либо претензий к сотрудникам полиции? Может быть, вещь какая-то пропала? Или была испорчена ими? – продолжила Олеся выбранную линию, намереваясь на этом закончить расспросы.

Ей в гостиную надо спуститься, там все осмотреть, но получится ли? Если только с самим хозяином особняка завести разговор о полицейском произволе …

Экономка помолчала, задумавшись, покачала головой:

– Сходу ничего на ум не приходит. Ты мне номерок свой оставь, может, и вспомню что. Понимаешь, Олесь, сутки мой офис опечатан был. Мне работать надо, стирка простаивает, глажка простаивает, все вообще замерло, кроме уборки, а ее я в четверг вечером на скорую руку сделала. Прикинь: во всем доме убрала, а к себе в офис попасть не имею права. Аркаше по ушам поездила, он связался со следователем и все ж получил разрешение снять печати. Я только вчера смогла в помещение войти, а как вошла – ахнула. Полный разгром и неразбериха. Кровь присохшая на полу… Сушилка покореженная валяется… Кошмар, короче. Вот и подумаешь десять раз, прежде чем хвостом крутить, правильно я говорю? Не крутила бы покойница хвостом, жива осталась бы. А ту, убийцу которая, так мне ее прям жалко. Не скажу, что на ее стороне, нервы все же в рамочках держать надо, но понимать ее – я понимаю.

– Вам Аркадий Михайлович подробности рассказал?

– Ничего он мне не рассказывал. Меня вместе со всеми на допрос вызвали, в четверг утром, я же тебе говорю. Продержали полчасика и отпустили. Сказать-то я им ничего не могла, поскольку отгул мне Аркаша на среду предоставил. Как же я ему благодарна за это, ты не представляешь! Вот, а сидя перед кабинетом следователя, я кое-что услышала. Не буду же я уши себе затыкать, верно? Они хоть и шепотом обсуждали случай тот, но слух у меня хороший.

– А кто именно обсуждал? – задала вопрос Олеся, изо всех сил надеясь, что экономка не опомнится и не поинтересуется, а ей-то это зачем?

Но той явно хотелось эту тему просмаковать, и она с готовностью доложила:

– Так, Хохловы же, муж и жена. Они часто у Аркаши бывают. Ее Майкой звать, его – Серёгой. Вроде, строительный бизнес у них. А Ирка от них вдалеке сидела и ни с кем не разговаривала.

– Ирка? – сделала непонимающее лицо Олеся, припомнив, что так звали исполнительную директрису на фирме Алекса Турчина, вдовца убиенной вертихвостки. – Это кто такая? Хохловская экономка что ли?

– Ну ты не догоняешь! Какая она тебе экономка? Ирка на Турчинской фирме величина, на доверии полном у Алекса. Он без нее, как без рук и без головы, поскольку часто пьющий.

– Выходит, вы их всех видели раньше? Были знакомы?

– Зачем – всех? Хохловых видела. Да вот юрист еще частенько к Аркаше заглядывает. Валяев что ли. Звать его странно – Будимир.

– А Ирину как же? Получается, тоже знаете?

– Еще бы мне ее не знать, – ухмыльнулась Любовь Сергеевна. – Но она себе на уме, клещами слово не вытянешь. Меня Колька-повар просветил. Его следователь тоже вызвал. Я после обеда на мобилу позвонила ему, а в полиции не стала выспрашивать, обстановка была не подходящая. Все смурные сидели, как на похоронах. А та подруга, которую застукали на месте, вообще пришибленная была. Ну, и супруг ее тоже. А Колька мне обстоятельно все рассказал, хоть мы с ним без симпатии друг к другу. Так что я не совсем в неведении завалы тут разгребала. Значит, оценила ты мою зону отдыха?

– Оценила, Любовь Сергеевна, – уверила ее Олеся. – Не хватает вам здесь только телевизора, чтобы сериалы смотреть. Но ведь для этого и планшет подойдет, правда?

– На сериалы времени нету, – сурово произнесла экономка. – Единственное, что себе позволяю, так это репетировать минут по двадцать. И то не каждый день, а только когда Аркаша на работе. Мы с племяшкой вокальную студию посещаем в райцентре. Вообще-то, студия та пенсионерская, по программе «Активное долголетие» и для старичков бесплатная, но меня тоже бесплатно приняли – голос мой педагогу понравился, а Натку уже за компанию взяли. Хочешь послушать, как я «Ямайку» вывожу? Иди сюда.

И, не дождавшись ответа, вышла из подсобки и проследовала на центральную аллейку сада.

– Отсюда акустика лучше, – пояснила она Звягиной и, вытянувшись во весь рост, и распрямив плечи, и сделав гигантский вдох, заливисто выпалила в стеклянный потолок:

– Яма-а-а-а-айка!! Ямайка!

Тоненько зазвенели стекла.

– Впечатляет? – спросила самодовольно экономка.

– Еще бы, – огорошено сказала Олеся, не ожидавшая такой акустической мощи.

– Ну, это фигня, на самом деле, – хвастливо заявила Любовь Сергеевна. – Перепеть этого сопляка Лоретти не велика заслуга. А вот за шаляпинский репертуар ты взялась бы?

– Да я, в общем, и за репертуар Робертино не дерзну…

– А я взялась! Слушай. Сейчас продемонстрирую.

Экономка расставила ноги пошире, правую руку отвела назад, а левую, напротив, простерла вперед, и пропела вязким контрально:

– Жил-был король когда-то, при нем блоха жила. Бло-ха! Ха-ха-ха-ха-ха! Блоха!

Стены зимнего сада на этот раз не зашлись звоном, зато отозвались гулким лесным эхом.

– Что скажешь? – с торжествующим видом спросила экономка, переводя дух.