Смерть и круассаны

Писк телефона Валери вырвал Ричарда из плена размышлений. На самом деле это вряд ли можно было назвать размышлениями — так, переливание из пустого в порожнее. Лицо его сейчас напоминало деловой квартал ночью: огни горят, но жизни никакой не заметно. Он старался изо всех сил, по сути, старался как никогда в жизни, но просто не мог понять, как ему меньше чем за сорок восемь часов удалось превратиться из умеренно привлекательного (собственное описание), слегка выпивающего любителя кино в охотника на мафию и телохранителя. Было ощущение, что пора обзавестись плащом или чем-то вроде того. Вместо этого он надел поношенную клетчатую рубашку, которую Клер, его жена, купила несколько лет назад и которая, по утверждению Валери, «совершенно ему не шла», очередной раз переступив черту, и без того сдвигавшуюся каждый день.

Как до этого дошло? Ричард Эйнсворт — гроза международной организованной преступности и неустрашимый защитник жертв мафиозных разборок? Бога ради, у него же даже очки висят на шее на специальном шнурке.

— А, это наш друг-полицейский. — Валери разблокировала телефон. — Должна признать, он весьма оперативен.

— Извини, что?

— Пожалуйста, сосредоточься, Ричард, на кону теперь жизни людей, я полагаю. — Ричард содрогнулся. Он мог бы и застонать, но подозревал, что такое поведение нехарактерно для борцов с преступностью. — Я сказала, офицер Боннивал прислал мне список мест, где останавливался и бывал мсье Граншо.

Ричард вздохнул.

— Понятно. А как он узнал, где тот бывал?

— Вероятно, все дело в том, что мсье всегда либо выгоняли со скандалом, либо жаловались позже на его поведение.

— Какой странный человек.

— Похоже на то, что он намеренно пытался привлечь внимание к себе.

— Или к своему брату.

— Точно. Молодец, Ричард!

— Но зачем? Как будто у этих двоих был свой особый образ жизни — метания от ядовитой злобы к смертной тоске.

— Они, должно быть, и впрямь ненавидели друг друга, — согласилась она. — У тебя есть брат или сестра?

— У меня? Есть брат, но мы почти не общаемся. Он живет в Лондоне и работает сутками, чтобы оплачивать счета двух бывших жен и взрослых детей, которых терпеть не может.

— Довольно печально.

— И да, и нет. Он убежден, что является главным винтиком в машине мироздания и что без него мир просто прекратит свое существование. Он как-то раз был здесь, остался жутко недоволен. Маловато шума, наверное. — Лицо его стало задумчивым. — Клер он нравится. — Похоже, эта мысль потрясла его. — А у тебя?

— Несколько братьев. — И она взмахом руки отмахнулась от них всех разом, не поясняя, двое их или целый легион. — Клер — это твоя жена? — спросила она нарочито незаинтересованно, глядя в экран своего телефона.

— Пока да. Так сколько братьев?

Они оба играли в эту игру, знакомую только взрослым, — когда пытаешься, не показывая интереса, разузнать о другом как можно больше, при этом не сообщая лишнего о себе. С точки зрения Ричарда, у него в любом случае было до смешного мало секретов, но он начал подозревать, что у Валери д’Орсе может оказаться намного больше скелетов в шкафу, которых она не готова показать. Он надеялся, что это временно; следовало признать, что она волновала его, даже несмотря на довольно равнодушное отношение к птицеликвидации, если так можно выразиться. Удручающий образ Авы Гарднер всплыл перед глазами, снова заставив его содрогнуться.

— Ладно. — Он нацепил очки. — С чего начнем?

— Ну, список довольно длинный.

— Так ты имеешь в виду, что наш друг-полицейский проявляет больше интереса, чем хочет показать?

— Нет, он объяснил так: судья заставил его вести записи, что весьма характерно для его бывшей профессии, где все пишется, а Боннивал просто переслал их мне. Я обратилась к нему всего лишь пару минут назад. Я же говорила: он весьма оперативен.

Скорее всего, напуган, подумал Ричард. Он подозревал, что немало мужчин брались за дело, напуганные боевым кличем Валери до состояния оперативности. Она передала ему телефон, позволив ознакомиться со списком, что он и сделал, проглядев его поверх очков.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она невинно.

— Что? Зачем я делаю что? — Он встревоженно повернулся к ней, снова глядя поверх очков.

— Носишь очки, хотя совершенно в них не нуждаешься?

Он снял их.

— Они в основном для вождения.

— Думаю, тебе просто нравится выглядеть старше своего возраста.

Ричард в молчании продолжил листать документ в телефоне.

— С чего бы это?

Чертова мадам не собиралась отвязываться.

— Знаешь, что меня поражает в этом списке? — начал он решительно, про себя надеясь успеть придумать что-нибудь подходящее, когда она спросит «что?».

— Что?

— Ну…

— Эй, вы. — У подножия лестницы стояла мадам Таблье.

— Не сейчас, мадам, Ричард на пороге открытия, я полагаю.

Мадам Таблье фыркнула, пробормотала что-то вроде «недостаточно хороша для таких, как эти» и удалилась на улицу.

— Итак, ты говорил…

Внезапно Ричарда действительно озарило. Он посмотрел на Валери, но от волнения едва мог выговорить хоть слово.