Смерть и воскрешение патера Брауна (сборник)

Слушатели были несколько удивлены этим историческим экскурсом патера Брауна и, видимо, недоумевали, почему он придает такое большое значение столь незначительным, казалось бы, деталям. Однако Таррент, чьим ремеслом было именно вылавливание таких деталей, внезапно оживился. Его воинственная бородка вздернулась еще выше, а в широко раскрытых глазах зажегся огонек.

– Ага! – воскликнул он. – Вы говорите: она придумана экспромтом?

– Быть может, я несколько преувеличиваю, – ответил патер Браун. – Правильней было бы сказать, что она продумана гораздо небрежнее, чем все остальные детали этого необыкновенно тщательно подготовленного преступления. Впрочем, этот человек не предполагал, что кто-нибудь заинтересуется подробностями средневековой истории. И расчет его оказался верен, как и все прочие его расчеты.

– Какие расчеты? Какой человек? – с внезапным нетерпением спросила леди Диана. – О ком вы говорите?

– Я говорю об убийце.

– О каком убийце? – резко произнесла леди Диана. – Вы хотите сказать, что профессора убили?

– Позвольте, – вмешался Таррент, – как можно говорить об убийстве, когда профессор жив?

– Убийца убил не профессора Смейла, а кое-кого другого, – тихо сказал священник.

– Кого же еще он мог убить? – спросил Таррент.

– Он убил преподобного Джона Уолтерса, дулэмского викария, – ответил патер Браун. – Ему нужно было убить только профессора и викария, потому что именно они обладали двумя одинаковыми, весьма редкими реликвиями, на которых этот маньяк был помешан.

– Все это звучит очень странно, – пролепетал Таррент. – Разве можно с уверенностью сказать, что викарий убит? Мы не видели его трупа.

– Вы видели его, – сказал патер Браун.

Наступило молчание, неожиданное, как удар гонга; молчание, в котором женская интуиция сработала так быстро и безошибочно, что леди Диана чуть не вскрикнула.

– Вы видели его, – повторил священник. – Вы не видели живого викария, но вы видели его труп. Вы видели его очень хорошо. Вы смотрели на него при свете четырех свечей. Не на дне моря лежал он перед вами, а в часовне, построенной во времена крестовых походов, в пышном облачении князя церкви.

– Короче говоря, – прервал его Таррент, – вы хотите заставить нас поверить, что набальзамированное тело епископа было в действительности трупом убитого викария?

Патер Браун несколько секунд молчал; потом он заговорил вновь, как бы отвечая на свои собственные мысли:

– Прежде всего я обратил внимание на крест – вернее, на цепь, на которой висел крест. Разумеется, для всех вас эта цепь была просто цепью или четками, но для меня, естественно, дело обстояло не так просто. Ведь я гораздо опытнее вас в этой области. Если вы вспомните, крест находился почти под самым подбородком покойника; видно было только несколько зерен четок – так, словно четки были очень коротки. Те зерна, что оставались на виду, были нанизаны в особенном порядке: сначала одно, потом три рядом, потом опять одно и так далее. Но обычно в четках эта комбинация повторяется не меньше десяти раз; и я сразу спросил себя, куда же делись остальные зерна. Четки должны были обвивать шею покойника несколько раз. Тогда я не нашел ответа на этот вопрос; только впоследствии я догадался, куда делось продолжение четок. Этим продолжением была обмотана деревянная подпорка, поддерживавшая каменную крышку гроба над головой покойника. И, когда бедняга Смейл потянул к себе крест, четки дернули подпорку, подпорка соскочила с места, и крышка обрушилась на голову Смейла.

– Клянусь богом, мне начинает казаться, что вы правы, – пробормотал Таррент. – Невероятная история, если только все произошло так, как вы говорите!

– Когда я выяснил это, – продолжал патер Браун, – мне уже не трудно было разгадать остальное. Вспомните, что эти раскопки ни разу не посещал настоящий археолог-специалист. Бедняга Уолтерс был скромным археологом-любителем; он вскрыл гробницу только для того, чтобы выяснить, соответствует ли истине легенда о набальзамированных мумиях. Все остальное было из области слухов, которые столь часто опережают либо раздувают результаты подобных раскопок. И ему удалось установить, что тело набальзамировано не было и истлело давным-давно. Но, пока он работал в подземной часовне, рядом с его тенью, пляшущей в зыбком свете единственной свечи, выросла еще одна тень.

– А! – задыхаясь, воскликнула леди Диана. – Теперь я понимаю! Вы хотите сказать, что мы встретили убийцу, болтали и шутили с ним, слушали его романтические россказни и дали ему улизнуть…