Смерть и Возрождение (СИ)

— Ты же почитаешь нам перед сном? Про Мартина?

— Почитаю, — согласилась Туу-Тикки. — Идите, я приду через полчаса.

Мальчики поднялись наверх. Оуэн то и дело оглядывался вниз, на гостей. Лерой придерживал его за плечо и не давал особо замешкаться.

Не воспитывай его отец, как человеческого баронета, Эдвард сгрыз бы тарелку. Или облизал по крайней мере. Он и не подозревал, насколько хотел есть. Туу-Тикки ещё дважды наполнила его тарелку, прежде чем старший Шарп попросил подогреть вина без специй. С кружкой он осторожно вернулся в гостиную и устроился на диване в ногах спящей дочери.

Туу-Тикки укрыла Люсиль легким теплым пледом в синих розах. Потом посмотрела на часы, на то, как Эдит ест — та клевала, словно птичка, — села в кресло и начала набивать трубку.

Грен все играл, и звуки большой арфы пронизывали дом от крыши до нижнего подвала. Эдит роняла слезы в тарелку.

Эдвард откинулся на спинку и медленно прихлёбывал по глотку. Он давно уже не слышал менестрелей своего народа. Увидел движение краем глаза и повернулся всем телом — закутавшийся в одеяло Томас сидел на верхней ступени лестницы.

Туу-Тикки грустно улыбнулась Томасу и раскурила трубку. По гостиной, колыхаясь от волн музыки, поплыл сладкий голубоватый дым.

Проворный предупредительный дух забрал из рук Эдит опустевшую наконец тарелку, долил ей вина, принес бокал для Томаса.

Младший Шарп напряжённо разглядывал всех присутствующих. Он вспомнил, что слышал голос отца, и это его напугало. Он не понимал, где они находятся. Но хотя бы Эдит была жива и, кажется, невредима. А где Люсиль? Надо предупредить остальных, что сестра опасна.

Мужчина на диване в халате шевельнулся, посмотрел прямо на него, и Томас узнал своего отца. Дёрнулся скрыться, но остался на месте. Он давно уже не мальчик и сможет постоять за себя. Даже если придётся драться, он стал достаточно силён, возясь со своей глиняной машиной.

Туу-Тикки, уловив эмоцию Томаса, отложила трубку, поднялась по лестнице, положила ладонь Томасу на плечо.

— Ты в безопасности здесь, — сказала она. — Вы все в безопасности.

Младший Шарп посмотрел на женщину снизу вверх, не вставая. Это было совершенно неприлично, но подняться он не мог.

— Рядом с ним никто не в безопасности, — коротко ответил Томас. — Скажите, моя сестра здесь?

— Ты ошибаешься, — Туу-Тикки провела по его спутанным кудрям. — Вон она, на диване, под пледом. В этом доме никто и никому не причинит вреда. Помочь тебе спуститься?

— Что это за место? Как мы сюда попали?

— Это дом смерти и возрождения, — объяснила Туу-Тикки. — Ситтин в ситтине. Ваш отец привез вас сюда.

— Он решил нас убить? — Томас вскочил, его повело так, что он с трудом удержался на ногах. Подхватил сползающее одеяло.

Эдвард наблюдал за их разговором, не шевелясь. Он не слышал, о чём они говорят, но легко мог предположить вопросы сына.

— Томас, — мягко сказала Туу-Тикки, одновременно подставляя плечо. — Иногда, чтобы исцелиться и вернуться к жизни, необходимо пройти долиной смертной тени. Ты еще совсем молод и можешь этого не знать, но твой отец — зрелый фейри, и он знает.

— Мой отец так же безумен, как моя сестра. Не знаю, что это за место, но поверьте мне, он опасен.

— Магия этого дома, духи этого дома не позволят никому навредить друг другу и нам, — Туу-Тикки чувствовала, как слаба рука, опершаяся о ее плечо.

Томас вздохнул, сдавшись.

— У нас дома ни магия, ни духи не спасали. Пожалуйста, помогите мне. Я хочу спуститься к Эдит.

— Пойдем, — Туу-Тикки забрала у него бокал и повела вниз, медленно и осторожно. — У нее трещины в костях ноги и сломаны ребра. Позже духи или мы с Греном проводим вас наверх.

Она довела Томаса до гостиной и усадила рядом с Эдит. Та кинула на него быстрый взгляд, облегченно вздохнула и взяла за руку.

Младший Шарп осторожно сжал её пальцы, накрыл сверху второй рукой. Она была жива, боги, она действительно была жива!

Эдвард отвёл взгляд от своего сына и его жены. Ещё несколько мгновений оставался неподвижным, потом поставил пустую кружку на пол и медленно поднялся. Достаточно медленно, чтобы Томас не заметил движения. Он помнил страх в глазах мальчика. Не оборачиваясь, ушёл наверх в комнату. Эдвард предпочитал не искушать судьбу лишний раз.

========== 23 ==========

Шевелиться отчётливо не хотелось. Открывать глаза не хотелось. Эдвард несколько вздохов так и пролежал — не открывая глаз и не шевелясь, пытаясь понять, почему сейчас и здесь он предпочитает быть мертвецом. Потом вспомнил — неожиданное известие о слишком раннем браке сына, долгую дорогу, кровь и глину на снегу. Смерть в умирающем ситтине. Мужчина открыл глаза и сел. Поморщился — болели плечи.

Тут по-прежнему пахло табаком и кофе. За окнами светило солнце. Эдвард осторожно поднялся, взял халат с кресла, отправился в ванную. Посмотрел на себя в зеркало и подумал, что в ночь Хэлоуина он мог бы пугать детей без грима и тыквы со свечой. Хотя его дети и в детстве этой тыквы не боялись.