Смерть и золото

Угроза подобно дамоклову мечу по-прежнему нависала над красивой кудрявой головой графа. У него в распоряжении теперь было всего двенадцать часов, чтобы добраться до Колодцев Чалди и захватить их; в противном случае – каюта второго класса на борту воинского транспорта «Гарибальди», через пять дней отплывающего из Массавы в Неаполь, уже зарезервированная за ним генералом.

Граф Альдо Белли отправил длинную и красноречивую телеграмму Бенито Муссолини, описав недостойное поведение генерала, и вернулся к своему батальону в жутком раздражении, совершенно не подозревая, что генерал предусмотрительно перехватил его телеграмму и втихую велел ее уничтожить.

Майор Кастелани не воспринял приказ о наступлении всерьез, ожидая в любой момент получить противоположные по смыслу распоряжения, так что пребывал в полном недоумении, когда вдруг обнаружил, что все-таки сидит в идущем первым грузовике, покрывающем последние очень пыльные мили по ухабистой дороге, ведущей в сторону заходящего солнца и к Колодцам Чалди.

Мощные ливни, веками обрушивавшиеся на высоченные массивы эфиопских гор, скатывались с их высот миллионами водопадов и ручьев и обрушивались на долины и равнины в низовье. Большая часть этих поверхностных вод в конечном итоге находила себе извилистые окольные пути в огромную дренажную систему – болота Суд, а оттуда – в истоки Нила, текущего на север, в Египет и далее в Средиземное море.

Меньшая часть этих вод прокладывала себе дорогу в теряющиеся в пустыне реки вроде Аваша или просто стекала вниз и исчезала без следа в рыхлых песчаные почвах саванны и пустыни.

Единственным исключением из этого геологического и климатического сценария, изменившим общее правило, стал водонепроницаемый щит из кристаллического сланца, который простирался от основания гор до конца равнины, неглубоко залегая под слоем красной почвы. Этот слой не пропускал стекавшую с гор воду и направлял ее в длинный и узкий подземный резервуар, указательным пальцем торчавший из основания ущелья Сарди и тянувшийся на шестьдесят миль в сухую, жаркую саванну.

Ближе к горам вода залегала на большей глубине, в нескольких сотнях футов под поверхностью земли, но чем дальше в саванну, тем больше земля понижалась, а слой сланца подходил ближе к поверхности, заставляя воды подземного озера подниматься до уровня менее сорока пяти футов от поверхности.

Тысячи лет эта территория служила гигантским пастбищем для огромного множества диких слонов. Неутомимые в поисках воды животные обнаружили наличие этого подземного озера, своими клыками и ногами врубились в почву и добрались-таки до воды. Охотники с тех пор истребили стада слонов, но вырытые животными колодцы поддерживались в открытом и доступном состоянии другими существами – дикими ослами, сернобыками, верблюдами и, конечно же, людьми, которые истребили слонов.

Ныне эти колодцы – а их насчитывалось больше дюжины на площади в две или три квадратных мили – представляли собой глубокие ямищи в красной как кровь земле. Склоны этих колодцев были изрыты узкими, сильно утоптанными тропинками и располагались ярусами, которые спускались так круто, что солнечные лучи редко достигали поверхности воды внизу.

Сама вода была сильно минерализованная, поэтому имела молочно-зеленоватый оттенок и тухлый металлический привкус, но тем не менее в течение столетий поддерживала в округе весьма представительную животную и растительную жизнь. Местная растительность, обладая развитой корневой системой, вытягивала влагу из глубоких водоносных слоев и разрасталась более густо и мощно, чем где-либо еще в этой сухой и почти безжизненной саванне.

Позади колодцев, ближе к горам, тянулась полоса пересеченной местности, усыпанной битым камнем, со множеством вади, мелких, но с крутыми склонами и приземистыми холмами, такими низкими, что выглядели они скорее как кучки красного латерита. За многие столетия пастухи и охотники, частенько посещавшие эти места, протоптали и пробили дорожки и выемки в склонах вади и холмов, так что теперь местность являла собой лабиринт из пещер и тоннелей.

Здесь сразу возникало впечатление, что мать-природа объявила территорию колодцев зоной мира. Сюда приходили и люди, и животные, но все как бы соблюдали настороженное перемирие, которое редко кто нарушал. Здесь, посреди серо-зеленых кустов верблюжьей колючки и густых зарослей кустарника, козы и верблюды паслись рядом с газелями и разнообразными антилопами, сернобыками и дикими ослами.

В полной тишине, которая всегда воцаряется здесь около полудня, колонна из четырех бронированных машин подъехала к колодцам с востока, и рев их моторов разнесся далеко во все стороны, долетев до тех, кто ждал их прибытия.