Читаем Смерть, любовь и мужчины Елены Майоровой полностью

За такую любовь, которую с первой минуты первой встречи положил к ногам Лены Майоровой Сергей Шерстюк, многие женщины благодарили бы судьбу без перерыва на обед, разбивая от усердия лоб. Некоторые согласились бы и на меньшее. Когда Сергей умирал в раковом корпусе и плакал над дневником, который писал для Лены, — даже тогда он все еще представлял интерес для женщин. Его хотели осчастливить, вылечить, вытащить. Но он уже сделал свой выбор. У него не могло быть вариантов. Он тоже был цельной натурой. Двенадцать с лишним лет, которые они прожили вместе, он считал великим счастьем, хотя происходило с ними, как со всеми, всякое. Интересно: Высоцкий тоже прожил двенадцать счастливых и мучительных лет, на протяжении которых, как он был уверен, его хранила лишь любовь Марины Влади. Поэтому он знал, чем оправдаться перед Всевышним. Любила ли Елена Майорова Сергея так, как он ее? Очень любила, но совсем по-другому. Его чувство было настолько неизменным, что он думал, так будет всегда, мог сидеть полночи в мастерской, пока она ждала его в комнате, писать свои картины, записывать свои философские наблюдения, брякнуть во время ссоры что-то не то. Они оба были на это мастера. Он мог даже поднять руку на нее, не помня себя. Это не мешало ему утром любоваться ею спящей, сходить с ума от страсти, когда она сидела у зеркала, собираясь в театр, а он видел голую ногу, руку на коленке, ясное лицо, губы. Она относилась к любви, как ко всему, — по максимуму. Если любоваться ею, то не отвлекаться на треп с друзьями, не выпивать в компаниях, теряя мужскую цель и мужскую силу.

Он должен любить работу, но не больше, чем ее. Он может рассердиться, но не настолько, чтобы сказать или прокричать ей что-то обидное. На обиду она реагировала мгновенно, кричала в ответ, ругалась, отталкивала. Она считала, что любовь и страсть возможно удержать на одном, самом высоком уровне. Как в начале их жизни. Он уходил, она бежала за ним босиком или приходила ночью в мастерскую, где он только и делал, что ждал ее. Они бросались друг к другу, как будто вырвались из плена, плакали. Самое печальное в этой истории любви — это то, что он именно так и любил, как она хотела. Просто в обыденной жизни это бывает трудно выразить, а его воспитывали в семье военного без сантиментов, был он человеком думающим и критичным. Такие и порывы страсти умеют скрыть, и слова любви прячут для особого случая. Надо же какая с ним случилась беда: особым случаем оказался ее страшный уход. Но он стойко, до последнего вздоха говорил ей, то есть писал, невысказанные при жизни слова любви. Он оказался столь деликатным и столь благородным, что ни словом не коснулся ее нелепой измены. Он знал: эти дневники прочитают многие. Сергей не бросил ни малейшей тени на имя Лены Майоровой.

Она во всех интервью говорила о любви к мужу, но с годами в этих словах появилось что-то заученное и что-то, очень похожее на обиду по интонации. Вот она говорит по телевидению:

«В любви я ценю, чтобы любили меня. Я откликающийся человек — могу ответить на самоотверженное чувство. Конечно, не всякий, кто любит меня, может рассчитывать на взаимность, но мой муж должен любить меня больше, чем я его…»

Эти «ценю», «должен», «рассчитывать» — лексика, вовсе не характерная для демократичной, умеющей понимать и прощать, сверхэмоциональной женщины Елены Майоровой. Мы читаем в воспоминаниях Сергея, как она могла встать перед ним на колени, поцеловать руку, сделать такие признания в любви, какие слышали немногие мужчины на земле. Но сама ни обыденности, ни отклонения от курса на пик страсти, наверное, не могла принять. Держала обиду. Особенно, когда все так сходилось: и с работой не так, и сплетни достали, и он говорит что-то, как плохой учитель. Она взрывалась, мне кажется, потому, что в плохие минуты начинала видеть себя со стороны чужими, недобрыми глазами. Таких глаз было на самом деле полно. Но она видела их иногда на лице самого близкого человека и взрывалась. Я плохая? Да пошли вы все… А потом опять вина и раскаяние. И опять получается, что плохая.


Сергей Шерстюк. 27 марта 1995 года.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное