Смерть на берегу (СИ)

Одиссей в сопровождении Перилея и меотов пошел на присмотренное еще вчера место. Находилось оно на равном расстоянии от обоих лагерей, хорошо просматривалось, но вместе с тем в стороне от ближайшей тропы между лагерями.

 

- Теперь ждем, - устраиваясь в тени оливы, произнес Одиссей.

 

Перилей сел рядом, а меоты остались стоять, внимательно оглядываясь по сторонам. На подошедших вскоре они смотрели спокойно, но Одиссей заметил, что меоты встали так, чтобы видеть всех находящихся рядом с ним.

 

- Хайре, Одиссей, - благожелательно кивнул ему Эвандр.

 

Остальные молча кивнули и присели напротив.

 

- Я просил прийти именно вас, - произнес Одиссей, ни к кому особо не обращаясь, - чтобы поговорить о недавней смерти Телемона.

 

Он заметил, как разом помрачнел Клеостат.

 

- Аскалаф попросил меня узнать, кто убил одного из пошедших с ним, но мне показалось главным понять, почему Телемон умер именно так. - Одиссей сорвал травинку и принялся разминать ее между пальцами. - Итак, Телемона убили ночью, копьем или ножом. Понять, какая именно рана оказалась смертельной, было невозможно. Странным было и то, что убили его практически бесшумно - многие из тех, кто не спал в ту ночь, говорили, что со Скиатоса ясно доносились песни, а вот криков Телемона слышно не было. И я попытался представить: а как же его убивали?

 

Одиссей замолчал, обвел взглядом собравшихся, ни на ком подолгу не задерживаясь.

 

- Скажи, Строфий, это ты дал Телемону маковый отвар?

 

- Нет, - тут же откликнулся Строфий. - Я ему отвара не давал.

 

- Ему не давал, - согласно кивнул Одиссей. - Однако он его выпил. Кто в таком случае подлил ему в вино столько мака, что Телемон уснул практически сразу и спал так крепко, что почти ничего не чувствовал?

 

- Это сделал я.

 

Все присутствующие разом обернулись к почти неслышно подошедшему человеку. "Значит, я был прав, - едва заметно усмехнулся Одиссей. - Он тоже виновен в смерти Телемона".

 

- Это я подлил мака в его рог, когда разносил вино, - продолжал говорить Абант. - Это я подошел к нему, когда все спали, и убил его.

 

Одиссей кивнул, однако смотрел он в это время вовсе не на раба, а на его хозяина. Бывшего хозяина. Лицо Эвандра давно уже не было спокойным, как в самом начале разговора - на нем ясно читались все те переживания, которые наверняка бушевали внутри.

 

- Перилей, дай ему копье. А ты, - Одиссей наконец взглянул на Абанта, - покажи, как именно ты бил. Представь, что это Телемон, - он указал на толстый сук оливы, так кстати валяющийся неподалеку, - и ударь его как тогда.