Смерть на берегу (СИ)

Одиссей промолчал, ибо прав был Перилей. Никого из отправившихся с ним в поход на Трою не принуждали к этому - и лишь Одиссей, соблюдая данную Менелаю клятву, был вынужден покинуть дом и семью.

 

- Так почему ты думаешь, что тот Эвандр не отправился в поход? - не дал увести себя от насущных мыслей Одиссей.

 

- А зачем бы ему? - судя по шуршанию песка, Перилей пожал плечами. - Последнее, что я о нем слышал - он продал все свое имущество и стал жить затворником. Дочь у него умерла, - словно отвечая на невысказанный вопрос, пояснил он. - За день до свадьбы упала со скалы и разбилась.

 

Одиссей на короткий миг представил себе, что кто-то из тех, кто ему дорог вот так погибает и повел плечами, словно ежась от пронизывающего стылого зимнего ветра.

 

- Да только ходили слухи, что не просто так она упала, но кто ж поймет-то, раз она мертва?

 

- Ты все же утром пройдись к Аскалафу, посмотри.

 

- Ага, - зевнул Перилей. - Говорят, у него есть кто-то, кто может понять, о чем твои новые рабы разговаривают. - В голосе Перилея вертким мальком скользнуло недовольство. - Зачем ты вообще их взял?

 

Ответить на этот вопрос Одиссей тоже не смог бы. Наверное, просто решил не отказываться от того, что вкладывают в руки - бесполезных даров не бывает, бывают лишь те, кто не может разумно ими распорядиться.

 

- Ладно, пойду я спать, - шумно вздохнув, пробормотал Перилей. - Поговорил с тобой - и словно Гипнос в глаза маковым отваром брызнул...

 

Дальнейших слов Перилея Одиссей не слышал. Мак - крепкий сон - Строфий. Мог ли Строфий дать Телемону маковый отвар? И знал ли Строфий - опаивая либо давая кому-то испрашиваемое - о том, зачем нужен крепкий сон Телемона?

 

Впрочем, сон был не таким уж и крепким. Одиссей ясно видел, что руки Телемона крепко удерживали, не давая ему двигаться, видимо, прижимая к земле.

 

Словно нарисованная уверенной рукой перед глазами Одиссея возникла картина: пытающееся вырваться из крепких объятий лежащее тело, удерживаемое крепкими руками навалившегося на него всем весом человека, второй зажимает рот, не давая вырваться ни единому звуку, а третий раз за разом вонзает в грудь лежащего копье.

 

Мерно шуршит по наконечнику точильный камень, падают слова-капли в клепсидру памяти: "Я ничего особенного не слышал"...

 

- Не сходится, - пробормотал Одиссей. - Ножа не видно.

 

И снова бьющееся тело, держащий его человек и двое попеременно пронзают - то ножом, то копьем... И снова не получается - человек сначала кричит, а потом натужно хрипит, исторгая громкие вопли.