Смерть на Кикладах. Книга 2

В японских книгах по оружейному искусству, которые были написаны после жизни Мурамаса утверждается, что мечи его школы больше похожи на традицию Мино, а не Масамунэ. Но на самом деле, мечи сочетают в себе характеристики и той, и другой традиции. Особенности этих мечей были таковы: клинок был более широким и тонким, линия синоги размещалась выше, острие было длиннее; цвет поверхности – чистый темно-синий с ниэ – крупнозернистыми зеркально-подобными частицами на линии закалки; сами линии закалки волнистые или по форме напоминающие голову божества Дзидзо. Гравировка на клинке встречается редко, чаще бывают желобки, а хвостовик клинка выполнялся в форме «живот рыбы». Цвет якибы – закаленной части клинка – кристально-белый, с голубоватым отливом.

– Но это все технические моменты, – покачал головой Фудзивара-сенсей. – Есть и другие признаки, но это не так важно. Важнее другое.

Оказалось, что мечи Мурамаса подвергались гонениям, и это единственный уникальный случай за всю историю холодного оружия! Считалось, что клинки Мурамаса – и это документально подтверждено – приносили несчастья членам клана Иэясу Токугава, объединителя раздробленной феодальной Японии. Известно, что его дед и отец погибли от такого клинка. Даже сам Токугава по неосторожности был случайно ранен мечом Мурамаса! Когда его сын был приговорен к совершению сэппуку, то секундант-кайсяку отрубил ему голову клинком одного из этих мастеров.

Узнав об этом и окончательно потеряв терпение, Токугава решил уничтожить все клинки Мурамаса, принадлежавшие его семье, и потребовал того же немедленно от своих подданных под страхом смерти.

Было провозглашено, что Мурамаса намеренно заколдовывал свои клинки, вселяя в них злое божество – кровожадного демона, жаждущего крови великого сегуна.

Примеру Токугавы последовали многие из его слуг и приближенных. Но также многие самураи, рискуя жизнью, нарушали запрет Токугавы и прятали легендарные клинки, стирали с них подписи мастера, даже выбивали чужие имена.

Поскольку многие годы эти мечи были подвержены гонениям и уничтожались – их почти не осталось. На сегодняшний день в музеях мира представлено всего четыре меча этой династии, и, похоже, что меч, на который упала витрина в музее – один из них.

Сильно, подумал Смолев, могу понять чувства Тишкина. Да и за музей обидно!

Много рассказал ему сегодня мастер Фудзивара. Но разгадать загадку не помог. Сказал: «Вы сами все поймете. Со временем!»

Уже позднее вечером Алекс долго ворочался в кровати, пытаясь разгадать тайну, но так ничего и не придумав, заснул. Его сны в эту ночь были беспокойными. Ему снилось, что это он везет клинки в Грецию вместо Тишкина и очень переживает, поскольку не может отличить один клинок от другого.

Часть третья

Аромат хризантем…

В капищах древней Нары

Темные статуи Будд.

Басё

Человек должен знать, зачем ему меч!

Фудзивара Канефуса,

кузнец в 25-ом поколении

Когда спрашивают: «В чём подлинный смысл закона Будды?», прежде, чем вопрос перестанет звучать, нужно ответить: одинокая ветка цветущей сливы или кипарис во дворе», – неторопливо размышлял буддийский монах средних лет, расположившийся на отдых на самом краю бамбукового леса Сагано на окраине имперской столицы Хэйан-кё, что в переводе с японского означало «мир и спокойствие».

Монаха звали Такуан Сохо. Он сидел, скрестив босые ноги, на циновке, расстеленной у дороги. Нехитрый дорожный скарб странствующего монаха лежал рядом. Прежде, чем он отведает норимаки4 с ломтиками рыбы и моти5 с дайконом6, который он замариновал по собственному рецепту, ему необходимо перенести на бумагу мысли, что он обдумывал вот уже несколько дней пути, составляя ответное письмо своему ученику и другу ронину Миямото Мусаши.

На дворе стоял ноябрь. В стране Ниппон это время называли «момидзи-гари» – «охота за красным кленом». Листья знаменитого клена каэда с октября начинали стремительно краснеть на севере, и постепенно волна яркого багрянца захлестывала одну провинцию за другой, на целый месяц окрашивая леса в багрово-красный цвет. Созерцание красных листьев клена привлекало множество монахов из буддийских и синтоистских храмов по всей Ямато7.

Такуан Сохо, странствующий буддийский монах, поэт и каллиграф, совершал очередное паломничество в храм Тофуку-дзи, знаменитый своими кленами каэда, особенно прекрасными в середине ноября. Храм лежал к юго-востоку от имперской столицы, до него было еще полдня пути. Но время есть. У него есть все время этого мира. И одновременно у него нет ничего. И его самого нет. Есть Пустота. Однажды осознав это, он давно уже никуда не торопился.