Смерть на Кикладах. Книга 2

Когда Фудзивара узнал, что речь идет о происшествии на выставке японских мечей, которые привезли в Грецию его соотечественники, он согласился немедленно. Через два часа их самолет уже плавно заходил на посадку в Афинском аэропорту имени Элефтериоса Венизелоса.

Встретивший их у трапа Виктор Манн был мрачнее тучи. Ему снова звонил министр и требовал «более четкой координации действий с представителями местных правоохранительных органов и скорейшего раскрытия резонансного дела».

Следствие вели одновременно несколько служб, Манна это злило и раздражало. «У семи нянек дитё без глазу», – думал он. Только под ногами путаются, черти бы их драли!

– Значит так, – начал он разговор, когда они уселись в машину, и мощный мерседес резко рванул с места. Манн говорил по-английски, чтобы японец тоже смог участвовать в разговоре. – Мы сейчас прямо в музей. В сухом остатке имеем следующее: совместная российско-японская экспозиция «Шедевры древнего оружейного искусства Японии» успела проработать два дня. Она была организована на базе афинского «Музея войны», есть у нас такой. Основан в тысяча девятьсот семьдесят пятом году под эгидой Министерства обороны Греции и посвящен военному искусству и технике от античной эпохи до современности. Музей молодой – всего сорок лет, для Греции – это «вчера». Молодой и современный. Системы слежения, безопасности и прочее. Под российско-японскую выставку отдали половину второго этажа. Выставлялись самурайские мечи разных кузнечных школ средневековой Японии, костюмы и доспехи самураев. В первый же день на выставке был аншлаг. На второй день все повторилось. Утром третьего дня, в семь часов, когда пришла дневная смена, в зале на полу был обнаружен труп ночного смотрителя. С теми, кто нашел труп коллеги, психологи работают до сих пор. Из экспозиции пропало три предмета.

– Три меча? – уточнил Смолев, внимательно слушавший рассказ.

– Нет, Саша, все гораздо интереснее. Сейчас увидите сами. У меня с собой запись с камеры слежения. Вот, смотрите! – и Манн передал на заднее сиденье, где расположились Алекс и Фудзивара свой айпад с загруженной записью. Осталось только нажать на кнопку воспроизведения.

Изображение было темным. Алекс держал айпад так, чтобы Фудзивара тоже мог видеть происходящее на экране. Тот коротким кивком подтвердил, что все в порядке, и Алекс нажал кнопку.

Темная, словно слегка размытая картинка показывала музейный зал, в котором рядами стояли витрины, за их стеклами в дежурном ночном освещении тускло мерцали клинки. На небольшом подиуме расположились несколько неподвижных восковых фигур в самурайских доспехах – Алекс прекрасно помнил эту экспозицию еще по Артиллерийскому музею в Петербурге. Какое-то время ничего не происходило. Вдруг мелькнула какая-то тень, и мимо камеры прошла фигура человека.

– Это ночной смотритель музея, – прокомментировал Манн, не глядя на экран. Просмотрев запись бессчетное количество раз, он помнил ее наизусть по секундам. – Первый обход в десять часов вечера. Сюда он подходит в десять ноль восемь. Здесь мы подрезали запись, обратите внимание на счетчик времени. Два часа ничего не происходило. Сейчас он пойдет второй раз, уже в полночь. К сожалению, звука нет.

На записи ничего не изменилось. Те же витрины и неподвижные фигуры самураев. Потом мелькнул свет фонарика, и прошла уже знакомая фигура. Было видно, как смотритель идет по полутемному залу, светя себе под ноги фонарем. Внезапно он резко остановился и обернулся, глядя на одну из стеклянных витрин. Было видно, что он растерян и испуган. Светя фонарем, он медленно подошел к витрине и стал пристально вглядываться сквозь стекло.

– Вот сейчас, – мрачно произнес Манн, глядя перед собой и устало потирая лоб. – Смотрите внимательно!

Витрина словно взорвалась, обрушившись вниз, на лежащие в ней экспонаты. Смотритель отскочил назад и какое-то время растерянно смотрел на осколки. Внезапно он резко повернулся и широко открыл рот.

Да он же кричит, догадался Смолев.

Дальше он просто не поверил своим глазам: с подиума в сторону смотрителя вдруг грузно шагнула фигура в тяжелом самурайском доспехе, злобной маске и рогатом шлеме. Смолев протер глаза. Фигура не исчезла. Она медленно приближалась к застывшему от ужаса смотрителю. В шаге от него на доспех упал луч от ближайшего софита, и Алексу показалось, что доспех был кроваво-красного цвета. Еще через мгновение неторопливая до того фигура сделала неуловимо-быстрое движение правой рукой, словно указывая на лицо смотрителя, и тут же уже двумя руками махнула наискось: справа-налево, сверху-вниз. Узкая полоска стали дважды сверкнула, словно холодная кривая молния.

Да у него же меч! Он его зарубил, понял Алекс, похолодев.

Ноги смотрителя еще стояли на месте, когда верхняя половина туловища съехала и упала на пол. Потом упали и ноги. Вокруг останков быстро росло темное пятно.