Смерть на Кикладах. Книга 2

– Считается, что такая влажная циновка, скатанная в валик, по структуре и силе сопротивления удару соответствует человеческой шее. Но валики из тростника или рисовой соломы используют сейчас. А в те времена самурай, купив меч, мог испытать его на прохожем простолюдине запросто! Даже поговорка была: «Меч, купленный с утра, должен быть пущен в ход еще до вечера!»

– Веселое было времечко!

– Не то слово!.. Проверялись мечи и на осужденных, и на трупах. Помню историю, как одним мечом были срублены подряд десять голов осужденных преступников, и меч показал себя отлично, после чего самурай на радостях пощадил одиннадцатого. Так вот, все удары были четко регламентированы! Никакой самодеятельности! У каждого удара было свое название. И потом все результаты тестов вносились в протокол. Наш «демон-самурай» разрубил смотрителя ударом, который в классификации тамэсигири называется «о-кэса», или «о-кэсой». Очень профессиональный удар, требующий многих лет подготовки. Ежедневной, заметь! Совершенно четко наискось от плеча через все туловище к бедру – так носили шнур «кэса» буддийские монахи.

– А, понятно, – кивнул внимательно слушавший генерал. – Отсюда и название?

– Точно. Дальше пойдем, – сказал Алекс, отхлебнув еще чаю. Постепенно неприятный привкус во рту проходил. – Ты обратил внимание на его первое движение? Ты заметил первый удар?

– Нет, если честно, сколько ни пересматривал, – признался Виктор и отрицательно покачал головой. – Не заметил. Слишком быстро он рукой двигал.

– Это называется Иайдо: искусство быстро обнажить меч и успеть нанести противнику смертельный удар. Иногда мастер успевает нанести до трех ударов, а движение-то всего было: меч из ножен и обратно в ножны – и все за две-три секунды! Наш «демон-самурай», выхватывая меч из ножен, успел точно полоснуть смотрителю по горлу, чтобы перестал кричать: тот, увидев его, орал от страха благим матом на весь музей! Помнишь, на видео у него был широко открыт рот? Ты понимаешь, мастеру для этого даже усилий не требуется, чистая техника! А потом одним ударом «о-кэса» уже зарубил его. А это, Витя, уже «почерк»! И человека, и конкретной школы боевых искусств!

– То есть, ты хочешь сказать, – с сомнением произнес Манн, – что по этим движениям мы сможем определить личность преступника?

– Нет. Мы с тобой точно не сможем. Нам с тобой, генерал, этого не дано. А вот человек, который к нам летит из Японии, определит запросто. Я догадываюсь, что именно с ним говорил сенсей по «Скайпу».

– Кто же он такой?

– У нас на острове на следующей неделе открытие Додзё. Ты помнишь? Кстати, ты приглашен со всем семейством! Мы решили пригласить мастеров Кендо и Иайдо из Японии, Европы и России принять участие в открытии школы. Будут очень красивые показательные выступления! Понятно, что все они едут по приглашению Фудзивары. Он очень авторитетный человек в этих кругах! Почти семьдесят лет заниматься Кендо – это, знаешь ли, срок! У него тысячи учеников в Японии и по всему свету. Да и фамилия Фудзивара в Японии – далеко не пустой звук. Это как в России Долгоруковы или Милославские. Пятьсот лет у трона императора стояли в первых рядах. Мы пригласили многих, около двухсот человек уже подтвердили участие. Среди почетных гостей будет некто Того Сигенори, двенадцатый по счету глава древней школы боевых искусств Дзигэн-рю в провинции Сацума. Эта школа знаменита тем, что ее ученики настойчиво практиковали первый – быстрый и мощный удар. Девиз школы был: «Ни но тати ирадзу» – «Второго удара не требуется». Это были настолько смертоносные бойцы, что их противники делали все, чтобы выполнить установку своих отцов-командиров: «избежать любыми способами первого удара бойцов клана Сацума». И отгадай, Витя, какой именно один-единственный удар они наносили?

– О-кэса! Шнурок буддийского монаха! – гулко хлопнул ладонью по столу генерал Интерпола и откинулся на стуле.

Бледный метрдотель вздрогнул за колонной и кинулся было к их столу, но генерал, заметив его порыв, успокоил его жестом, мол, все в порядке! У несчастного метрдотеля разгладилось лицо, он вернулся на свой пост и вытер платком крупные капли пота, что катились по лицу. Видимо, такая близкая и реальная перспектива заведовать залом в столовой городской тюрьмы его совершенно не прельщала.

– Именно! – ответил Алекс, провожая взглядом метрдотеля.

– Так ты считаешь?.. – все еще задумчиво произнес Виктор Манн. Но Смолев заметил, что от утренней меланхолии у его друга уже не осталось и следа. Он снова был собран и готов к работе.