Смерть на Кикладах. Книга 2

Смолев, не раздумывая, подписал договор аренды на десять лет с приоритетным правом пролонгации и приступил к перепланировке помещения под Додзё.

В течение месяца ударными темпами была достроена просторная, опоясывающая основное здание деревянная веранда, которая могла вместить до сотни зрителей. На веранде установили удобные скамьи.

В двадцати метрах от будущей школы забетонировали площадку, на которой возвели деревянный павильон – гостей надо кормить – это уже забота Петроса! Он сам выбрал, привез и намертво врыл в землю два огромных мангала.

Выровняли и засыпали гравием большую площадку перед Додзё – и парковка на тридцать машин была готова. По периметру парковки и вокруг основного здания посадили кипарисы и пирамидальные тополя, разбили клумбы, подвели к ним воду для капельного орошения.

Было закуплено все необходимое для оснащения школы боевых искусств. Последнее оборудование принимала уже Рыжая Соня.

Фудзивара, побывав в помещении будущего Додзё перед поездкой в столицу, сделал ряд замечаний, и рабочие немедленно занялись их устранением.

Во время второго визита, вернувшись из Афин, японец медленно обошел все помещение, внимательно проверяя качество циновок, постеленных на полу, стойки с боккенами и синаями, смонтированные на стенах, закупленные циновки для разрубания «вара» и деревянные подставки. Ничто не осталось без его внимания.

Особенно придирчиво японец осмотрел «северную сторону» – «камидза», устроенную по его наброскам и рекомендациям – главное место Додзё, отведенное для учителей и почетных гостей. Невысокий помост, на котором разместили бонсай, подставку для меча мастера и барабан. В подставку должен будет лечь меч Масамунэ, что переходил в семье Фудзивара из поколения в поколение почти семьсот лет. Этот клинок освятит школу. На стене за помостом соорудили небольшую нишу, украшенную символами Кендо, в которую во время торжественной церемонии открытия будет помещен каллиграфический свиток «какэдзику» с начертанными на нем иероглифами – основными постулатами школы боевых искусств. Собственный портрет как основателя школы японский мастер отверг с негодованием. Портрет был уже готов – оставалось лишь повесить его на стену – но японец отрицательно покачал головой и сердито сверкнул глазами.

«Убери, – шепнул тогда Алекс на ухо Рыжей Соне. – Будем вешать, когда он будет уезжать!».

Все детально изучив, в этот раз Фудзивара покивал головой с удовлетворением. Внимательно наблюдавший за ним Смолев с облегчением выдохнул. Кажется, наконец все сделано, как надо!

– Что, полегчало? Сдал экзамен? – спросил Виктор Манн, стоявший рядом с Алексом у входа в зал и следивший за его выражением лица.

– Не то слово, – кивнул Алекс. – Если Фудзивара-сенсей доволен, – мы можем открывать школу! Сегодня же рассылаем приглашения! В том числе и нашему «другу» в японское Посольство.

Немногословный Фудзивара тепло кивнул друзьям на прощание, те привычно поклонились мастеру в ответ.

Приехавшая за ним с виллы машина увезла японца в город – сегодня он обещал устроить для Петроса практический семинар по японской кухне: к ужину в таверне ждали японских гостей. Увидев накануне, как маленький японец стремительно орудует огромным и острым, как бритва, именным поварским ножом, за считанные секунды разделывая рыбу, кальмаров и каракатиц, Петрос проникся к нему благоговением.

Машина Манна – белый мерседес – стояла у входа, водитель уже больше часа дремал в тенечке. Но друзья решили прогуляться пешком до Хоры, нагулять аппетит перед ужином. Генерал разбудил водителя и сообщил ему эту новость. Привыкший ко всему, опытный водитель арендованного авто пожал плечами, неспешно завел двигатель, пропустил их вперед, чтобы не пылить перед ними по дороге и медленно покатил за друзьями на расстоянии ста метров, чтобы не мешать разговору, который они вели.

– Так ты думаешь, он клюнет? – поинтересовался Манн, задумчиво поглаживая свою лысую голову, напоминавшую большой загорелый бильярдный шар, и не спеша шагая по дороге. – Я вот думаю, что он сейчас осторожничать будет, сукин сын. Как бы не заперся в своем посольстве и «не лег на дно»! Опасаюсь я этого. Нам его точно не выкурить. А, не дай Бог, спугнем – он «на крыло» и в Японию! И поминай, как звали!