Смерть на Ниле. Причуда мертвеца

 Сиделка вышла. Пуаро и Рейс обменялись взглядами. Жаклин де Бельфор определенно была непричастна к преступлению. Кто же тогда застрелил Линит Дойл? 

Глава 13

— Кто-то похитил этот револьвер, — сказал Рейс, — Жаклин де Бельфор его не трогала. Это был осведомленный человек, он знал, что его преступление припишут ей. Но он не знал, что сиделка сделает ей укол морфия и останется с ней на всю ночь. И еще: ведь кто-то уже пытался убить Линит Дойл, скатив валун с утеса. И опять Жаклин де Бельфор оказалась ни при чем. Кто же это был?

— Легче сказать, кто им не был, — ответил Пуаро, — месье Дойл, мадам Аллертон, месье Тим Аллертон, мадемуазель Ван Шуйлер и мадемуазель Бауэрз — они не могли иметь к этому отношения. Я их всех видел.

— Хм, — подытожил Рейс, — загадок от этого не стало меньше. Что вы думаете о мотиве?

— Вот тут я надеюсь на помощь месье Дойла. Было два-три эпизода...

Открылась дверь, и вошла Жаклин де Бельфор. Бледная как смерть, она нетвердо направилась к ним.

— Это не я, — сказала она голосом перепуганного ребенка. — Не я. Пожалуйста, поверьте мне. Все подумают на меня, но это не я... не я. Это ужасно. Какой ужас, что это случилось. Вечером я чуть не убила Саймона — наверное, я сошла с ума. Но ее я не...

Она упала на стул и разрыдалась.

Пуаро потрепал ее по плечу:

— Ну-ну, мы знаем, что не вы убили мадам Дойл. Это доказано — да, доказано, mon enfant[74]. Это были не вы.

Сжав в кулачке мокрый платок, Джеки резко выпрямилась:

— Кто же тогда?

— Это как раз тот вопрос, — сказал Пуаро, — который мы себе задаем. Не поможете нам, детка?

Джеки затрясла головой:

— Я не знаю... не могу представить... Ничто не приходит в голову. — Она старательно нахмурилась. — Нет, — повторила она, — не представляю, кому нужно, чтобы она умерла, — тут ее голос чуть дрогнул, — кроме меня.

Рейс сказал:

— Простите, я должен отлучиться. — Он спешно вышел из каюты.

Жаклин де Бельфор сидела с опущенной головой и нервно ломала пальцы. Вдруг ее прорвало:

— Смерть — такая гадость. Мне противно думать о ней.

— Да, — сказал Пуаро, — мало приятного сознавать, что кто-то в эту самую минуту радуется удаче своего замысла.

— Не надо, не надо! — вскричала Джеки. — Вы так страшно это говорите.

Пуаро пожал плечами:

— Это так.

Еле слышно Джеки сказала:

— Я... хотела ее смерти... и вот она мертвая... И хуже всего, что я накликала ей такую смерть.

— Да, мадемуазель. Ей прострелили голову.

Опять она сорвалась на крик:

— Значит, я была права в тот вечер — в отеле «У водоската»! Кто-то нас подслушивал!

— А-а... — Пуаро кивнул. — Я ждал, когда вы вспомните. Чтобы мадам Дойл убили именно таким образом, как вы тогда сказали, это чересчур для простого совпадения.

Джеки передернула плечами:

— Кто же мог быть тот мужчина?

Помолчав с минуту, Пуаро каким-то чужим голосом спросил:

— Вы уверены, что это был мужчина, мадемуазель?

Джеки удивленно вскинула на него глаза:

— Конечно. По крайней мере...

— Да, мадемуазель?

Она нахмурилась, припоминающе сощурила глаза.

— Мне казалось, — протянула она, — это был мужчина.

— Но сейчас у вас нет такой уверенности?

— Да, — заторможенно продолжала Джеки, — сейчас я не скажу определенно. Я почему-то решила: мужчина, хотя это была просто тень...

Она замолчала, и Пуаро молчал, и тогда она спросила:

— А вы думаете — женщина? Но какой женщине на этом пароходе могло понадобиться убивать Линит?

В ответ Пуаро только перекатил голову с одного плеча на другое.

Открылась дверь, и вошел Бесснер.

— Вас не затруднит поговорить с мистером Дойлом, месье Пуаро? Ему нужно увидеться с вами.

Джеки вскочила со стула. Она схватила Бесснера за руку:

— Как он? Обошлось?

— Естественно, не обошлось, — с упреком в голосе ответил Бесснер. — Задета кость.

— Он не умрет? — вскрикнула Джеки.

— Ach, кто сказал, что умрет? Доберемся до цивилизованного места, сделаем рентген, будем лечить.

— А-а! — сцепив руки, девушка упала на стул.

Пуаро с доктором вышли на палубу, и там к ним присоединился Рейс. Все трое направились к каюте Бесснера.

Саймон Дойл лежал, обложенный подушками, его нога покоилась в самодельном лубке. Мертвенно-бледное лицо было опустошено физическими и добавившимися душевными страданиями. Но всего выразительнее на нем была растерянность — горькая детская растерянность.

Он чуть слышно сказал:

— Входите, пожалуйста. Доктор... сказал мне о Линит... Не могу поверить. Просто не могу в это поверить.

— Я понимаю. Такой удар, — сказал Рейс.

Саймон запинаясь продолжал:

— Понимаете, это не Джеки. Я уверен: не Джеки. Все против нее, я знаю, но это не она. Вчера вечером она немного перебрала, разнервничалась, и я попал ей под горячую руку. Но она не способна на убийство... хладнокровное убийство...

Пуаро мягко остановил его:

— Не тревожьтесь понапрасну, месье Дойл. Кто бы ни был убийца, это не мадемуазель де Бельфор.

Саймон недоверчиво взглянул на него:

— Вы правду говорите?

— И поскольку это не мадемуазель де Бельфор, — продолжал Пуаро, — не подскажете ли вы, кто мог им быть?

Саймон затряс головой. Выражение растерянности не сходило с его лица.