Смерть на винограднике

– Капитан сообщил, что человек, о котором идет речь, сойдет на берег последним, вместе с самим капитаном и его первым помощником, – сказал он.

– Благодарю, – откликнулся Верлак.

Его спутники остановились перед панорамным окном офиса, глядя, как судно приближается к причалу.

– Огромное, – оценил Полик.

– На самом деле для круизного судна «Джуди» невелика, – возразил начальник порта. – На ней могут разместиться всего семьсот пассажиров, а на больших круизных лайнерах – до трех тысяч.

Роже Каром прищурился, указывая на окно.

– Колоритный кораблик, – с улыбкой заметил он. – Хорошо смотрится эта радуга на корме.

Начальник порта заулыбался.

– Над этим вечно подшучивают, когда «Джуди» заходит в порт, – заметил он. – А ее команда – отличные ребята… чуть не забыл: и девчонки! Двадцать первый век на дворе, верно? Когда я впервые увидел, как она идет к причалу… кажется, с тех пор уже четыре года прошло… не знал, что и думать. Но, как я уже сказал, у них отличная команда. Никогда не доставляют никаких проблем.

Верлак озадаченно уставился на начальника порта, потом переглянулся с таким же недоумевающим Поликом и пожал плечами.

Входя в порт, лайнер загудел. Один из сотрудников порта ворвался в офис с криком:

– «Джуди» здесь! Бежим скорее!

Начальник порта повернулся к гостям из Экса:

– Будем надеяться, они до сих пор при параде! Как всегда!

– При параде? – растерянно пробормотал Роже.

Они вышли из офиса, спустились по лестнице, ведущей вдоль стены, и направились к пирсу.

Судно вновь дало гудок, пассажиры подняли громкий крик, столпившись на верхней палубе и размахивая руками. Некоторые из них уже готовились сойти на берег, но небольшая группа по-прежнему весело кричала и пела. Солнце слепило Верлаку глаза, защищая их, он приставил ладонь козырьком ко лбу.

– Здорово, приятель! – крикнул проходящий мимо матрос, отдавая честь.

– Простите, но я не… – начал было Верлак и вдруг осекся. Только теперь он понял, что это вовсе не матрос, а пассажир в матросском костюме. Еще с десяток таких же «матросов» спустились по трапу рука об руку со священниками, епископами, футболистами, пожарными и полицейскими. Заметив полицейских, Роже Каром весело замахал им. Полик и Верлак расхохотались.

– Радуга! – еле выговорил Верлак.

Полик заливался смехом.

– Джуди!

– Гарленд? – уточнил Верлак.

– Ага, она кумир гомосексуалистов, – ответил Полик.

– Впервые слышу!

Большинство пассажиров были мужчинами, но на берег сошло и несколько женщин – они составили несколько пар, держась за руки, некоторые были в маскарадных костюмах, а иные обходились почти без одежды. Верлак толкнул Полика локтем в бок, указывая глазами на Роже Карома: выпучив глаза, он с разинутым ртом разглядывал толпу. Судья и комиссар снова расхохотались.

– Так вот почему Эдмон Мартан ничего не сказал родителям, – утирая слезы, выговорил Верлак. – Это же круиз геев.

И оба закашлялись, напуская на себя серьезность в ожидании разговора с Эдмоном Мартаном. Им показалось, что в толпе мелькнуло молодое лицо, знакомое им по фотографиям. Мартан был одет монахом и шел, сопровождаемый двумя людьми в форменной одежде – видимо, не ряжеными пассажирами, а капитаном и его первым помощником.

– Может быть, вернемся в офис? – предложил начальник порта, появляясь рядом. – Я уже вижу капитана и первого помощника, а человек, одетый монахом, должно быть, и есть ваш месье Мартан. Можете поговорить с ним у меня в кабинете.

– Спасибо, – кивнул Верлак. Мужчина, одетый только в поварской колпак и передник, прошел мимо, подмигнув ему.

Несколько минут спустя они снова были в офисе, перед ними стоял Эдмон Мартан.

– В чем дело? – спросил он, беспокойно сжимая пальцы под длинными широкими рукавами монашеского облачения.

– Боюсь, у меня плохие вести, – начал Верлак. – Садитесь, прошу вас.

– Что-нибудь с моей семьей? – Эдмон Мартан вскочил, не успев сесть на стул.

– Нет-нет, – заверил его Верлак.

Мартан наконец сел и уставился на Верлака с нескрываемым ужасом в глазах.

– Что же тогда?

– Речь идет о Сюзанне Монмори.

– Сюзи?

– Да. К сожалению, вынужден сообщить вам, что мадемуазель Монмори вчера днем скончалась от сердечной недостаточности.

Эдмон Мартан побелел.

– Но этого не может быть, – возразил он. – Она совершенно здорова. – Он медленно покачал головой. – Нет, – повторил он. – Абсолютно немыслимо. Вы, наверное, ее с кем-нибудь спутали. Сюзи в прекрасной форме.

Полик посмотрел на судью и вступил в разговор:

– Все не так просто. – Он наклонился над столом начальника порта, подавшись к Эдмону. – В среду вечером, между четырьмя и половиной восьмого, мадемуазель Монмори изнасиловали в ее квартире, жестоко избили и бросили умирать. В больнице она провела одну ночь, но в четверг днем, к несчастью, умерла.

– Боже мой! – попытался воскликнуть Мартан, но у него вырвался лишь слабый шепот, а потом вдруг хлынули слезы. Верлак взял со стола коробку бумажных платков и протянул Мартану, а затем повернулся к Полику, всем видом показывая: «Это сделал кто угодно, но не Мартан».

– Мне очень жаль, Эдмон, – произнес Верлак. – Постараетесь успокоиться?