Смерть на винограднике

– Прекрасно, благодарю, – сказал Верлак.

– Сейчас попрошу показать вам номер и доставить ваши вещи.

– Мы без вещей, – сообщил Верлак и добавил шепотом: – Мы же здесь официально, по срочному делу. – Он быстро вышел из ресторана и нашел Полика на прежнем месте, любующегося равниной. – Насчет ужина и номера договорился. Есть небольшая проблема с ночевкой, но, думаю, мы как-нибудь ее уладим.

– Потрясающе, – восхитился Полик. – Но честно говоря, шеф, судя по машинам на стоянке и зданию космической эпохи, мы не уложимся в служебный бюджет.

– Об этом не беспокойтесь. – Верлак знал, что за ужин и номер ему не придется рассчитываться деньгами налогоплательщиков: он вполне мог заплатить из своих. – А поскольку спать нам сегодня придется в одной постели, пора бы вам уже называть меня Антуаном.

Полик разразился хохотом.

– Думаю, если как следует попросить, нам принесут раскладушку.

– Вы храпите?

– Угу. А вы?

– Мне говорили, что да. – Верлак окинул взглядом обширную долину перед ними, ярко освещенную заходящим солнцем и в то же время темную от нависших над головой туч. – Центральный массив особенный, такого уголка больше не найдешь нигде во Франции, верно? – спросил он.

– Да, – согласился Полик. – Но, честно говоря, во Франции нет мест, которые я бы не любил, – за исключением, может быть, нескольких районов Парижа.

Верлак усмехнулся, не зная, что имеет в виду Полик, – то ли чванливые шестой и седьмой аррондисманы, то ли многолюдные и грязные девятый и двенадцатый.

– Бабушка однажды рассказывала, что об этом регионе в ее английском путеводителе по Франции не упоминалось ни единым словом, – сказал он. – Мой любимый художник родом из этих мест. У меня в спальне висит его картина.

– Случайно, не Пьер Сулаж?

– Он самый, – кивнул Верлак. – А вы знаете его работы? Много черного – я имею в виду цвет, а не настроение.

– Элен его большая поклонница, – объяснил Полик. – Она и рассказала мне, что родина Сулажа – Центральный массив. Я даже видел указатель деревни с его именем на карте, когда мы подъезжали к Лайолю. – Он не стал говорить, что однажды Элен отправилась экспрессом в Париж только для того, чтобы побывать на ретроспективной выставке Сулажа в Центре Помпиду. О том, сколько стоят его картины, он мог лишь догадываться. Наверное, картина, принадлежащая Верлаку, совсем крошечная.

Верлак положил руку на массивное плечо Полика.

– А если нам сейчас сходить в душ, а потом сделать вид, что мы переоделись в свежие рубашки к ужину?

– К трехзвездочным ресторанам я мог бы с легкостью привыкнуть, – заметил Полик, сидя в белом кожаном кресле перед панорамными окнами от пола до потолка с видом на холмы и долину. – Я в таком впервые.

– Вы, наверное, предпочли бы впервые побывать здесь в обществе дамы, – отозвался Верлак.

Полик засмеялся:

– Да, вместе с женой.

– Если Элен когда-нибудь начнет сама продавать вина, которые делает, она разбогатеет и наверняка прославится, – предсказал Верлак.

– Насчет богатства не знаю, – ответил Полик, – а если и прославится, то лишь в мире виноделов – как Лалу Биз-Леруа в Бургундии или семья Мондави в Калифорнии.

Верлак положил ногу на ногу и закурил сигару, удостоившись сердитого взгляда пары, сидевшей неподалеку.

– Франция будет последней страной в Европе, где примут акт о запрете курения, помяни мое слово! Подумать только, две тысячи шестой год на дворе! – сказал мужчина по-английски своей жене. – Идем, Маргарет! – Они быстро поднялись и направились в зал ресторана.

– Он недоволен из-за вашей сигары? – спросил Полик. – Но вы же не собирались курить прямо в ресторане.

– Само собой, – соврал Верлак.

Появился официант с двумя бокалами шампанского, представленного в меню под именем ресторана.

– Вы уже определились с выбором? Или будете заказывать по меню?

– Я бы предпочел полное дегустационное меню, – сказал Верлак, подмигнул Полику и добавил: – И вам советую.

Полик закрыл меню.

– Ладно, мне то же самое.

– Не желаете докурить свою сигару до ужина, месье? – спросил официант. – Обычно к шампанскому мы подаем tartelette aux cèpes, но поскольку вы курите…

Верлак отложил сигару в пепельницу.

– Тарталетки с белыми грибами, говорите? Мы начнем ужинать прямо сейчас, благодарю вас. И я бы посмотрел карту вин, если можно.

Полик откинулся на спинку кресла, наслаждаясь видом, а Верлак углубился в карту вин, услужливо поданную официантом.

– Не хотите взглянуть, Бруно? – спросил он коллегу.

– Нет, предоставляю право выбора вам. А я лучше посижу, посмотрю, как плывут облака.

Появился сомелье, и Верлак для начала заказал рислинг.

– Превосходный выбор, месье, – одобрил сомелье с сильным акцентом, происхождение которого так и не смогли определить его слушатели. – Рислинги отлично сочетаются с овощными блюдами месье Бра.

– Вот и хорошо, – кивнул Верлак. – С мясными и сырными блюдами мы будем пить красное. Только никак не могу решить какое – «Мас Жюльен» или «Амалая».

– Как вам известно, «Мас Жюльен» – можно сказать, местное вино, из Лангедока, – объяснил сомелье. – А «Амалая» – совершенно особенное, с моей родины.